Бесстрашный и очень опасный враг

Группа В2 5 мая снова уходила из Арджентпи на встречу с медленным конвоем SС 129, дви­жущимся в сторону дома. Мы быстро выполнили все необходимые формальности, провели соответ­ствие списка судов действительности, выяснили число пристроившихся к конвою чужаков.

Сражение в Атлантике было в самом разгаре. Мы знали, что на протяжении последних двух месяцев в море шныряет беспрецедентное коли­чество немецких подводных лодок и что конво­ям приходится с боем прокладывать себе путь через ряды врагов. Наступивший май, похоже, должен был стать критическим месяцем. Если удастся сдержать яростный натиск врага, иници­атива перейдет в наши руки. Тем более, что чис­ло эскортов постоянно возрастало. Американские судоверфи, равно как и наши, работали с боль­шой нагрузкой. Береговая авиация, наконец, по­лучила долгожданные самолеты с большой даль­ностью полета, которые смогли обеспечить охрану конвоев даже на ранее не защищенном центральном участке Атлантики. В самое бли­жайшее время ожидалось прибытие достаточно­го количества новых авианосцев, которые будут сопровождать каждый конвой.

Мы постоянно были начеку в ожидании напа­дения. Миновать встречи с подводными лодками противника теперь не было возможности. Их было слишком много.

В течение первых нескольких дней ничего не произошло. Я был уверен в своих людях и не со­мневался, что Билл Ридли и его люди сумеют во­время предупредить нас, если вблизи появятся вражеские субмарины.

Д.Макинтайр и коммандер Ридли

Первый сигнал поступил во второй половине дня 11 мая. Вокруг находи­лись несколько лодок, но пока еще были доволь­но далеко от конвоя. Я привык доверять оценкам Билла, до сих пор он всегда оказывался прав. Видимо, в этот раз он ошибся. На место предполагаемого нахождения лодок были посланы «Уайтхолл» («Whitehall») и «Клематис» («Clematis>), которые ничего не обнаружили. А уже в 18.00, можно сказать, средь бела дня, два судна из нашего конвоя, «Антигона» («Antigone») и «Градо» («Grado»), подверглись торпедной атаке и быст­ро затонули. Я моментально приказал начать ра­боты по спасению экипажей. Спасательное судно «Мелроуз Эбби» («Melrose Abbey») приняло на борт всех потерпевших. В создавшейся ситуации меня слегка утешала мысль о том, что мы недосчитались только двух человек.

Спасательные суда, которые на этом этапе сражения в Атлантике регулярно сопровождали каждый конвой, были маленькими пароходика­ми, переоборудованными для спасения людей с торпедированных судов. Причем спасателям приходилось постоянно рисковать собственными жизнями. Чтобы выполнить поставленную зада­чу, спасательное судно должно длительное вре­мя оставаться на одном месте, представляя со­бой удобную, совершенно неподвижную мишень и хорошо понимая, что где-то рядом рыщет в поисках добычи вражеская лодка, а быть мо­жет, даже и не одна. Мне знакомо чувство аб­солютной незащищенности, которое невозмож­но не испытывать в таких ситуациях, поэтому я всегда преклонялся перед беззаветным муже­ством и самоотверженной отвагой этих людей.

Такие суда спасли множество моряков, не дали им сгинуть в морской пучине. А кроме того, они избавили командиров боевых кораблей от необхо­димости решать очень нелегкий вопрос, который время от времени возникал в боевой обстановке — что делать, если ведущий бой корабль получает сигнал о помощи: выходить из боя и заниматься спасательными операциями или продолжать бой, стараясь защитить остальные суда конвоя от вра­жеских атак, обрекая тем самым на неминуемую гибель экипаж тонущего судна? Это нелегкое ре­шение, и я рад, что лично мне ни разу не доводилось его принимать. Хотя у моей группы был яс­ный приказ «не выходить из боя для спасения терпящих бедствие».

Но в тот день я был в ярости. Мало того что вражеская лодка проникла сквозь нашу линию обороны при свете дня, но к тому же впервые за девять месяцев, в течение которых я коман­довал группой В2, мы потеряли два судна из числа охраняемых. Мы очень гордились своим «сухим» счетом, который теперь основательно «подмок», и жаждали мести. Поиск преступной лодки не дал результата. Я чувствовал, что но­чью нам предстоит тяжелый бой, и с болью в сердце ждал нападения.

Теперь сообщения от команды Билла Ридли поступали каждые несколько минут. Судя по всему, вражеские лодки находились совсем близ­ко, но все собрались позади конвоя. Я принял решение некоторое время выждать и не начинать атаку, поскольку это означало бы оставить кон­вой без прикрытия.

Ближе к ночи «Вечерняя звезда» заняла по­зицию за конвоем. Мне казалось, что первая ата­ка должна последовать именно с этого направле­ния, конечно, если они не решат отложить ее до следующего утра, чтобы к этому времени скон­центрировать главные силы перед конвоем. Ког­да опустилась темнота, я присоединился на мос­тике к Джорджу Карлоу, чья вахта была первой (8.12), чтобы обсудить перспективы наступаю­щей ночи.

— Судя по всему, сегодня ночью будет жар­ко, Джордж, — сказал я. — Предупреди ребят на радаре, чтобы особенно внимательно следили за направлениями со стороны кормы.

Оказалось, что Джордж хорошо владеет си­туацией, и уже сделал все, что надо. На корабле никто не спал. Людьми владело чувство напряженного ожидания. Даже наблюда­тели не упражнялись, как обычно, в остроумии и лишь изредка обменивались негромкими реплика­ми. Все знали, что где-то там, в темноте, нас ожи­дает страшная опасность. Враг неуклонно подкра­дывается все ближе и ближе. Единственное, что нам не было известно, с какой именно стороны бу­дет нанесен первый удар.

Вскоре в штурманскую рубку зашли Билл Рид­ли и Лалф Стенли. Им было невмоготу сидеть у себя и каждую секунду ждать сигнала тревоги.

— Все ли ключевые посты предупреждены об опасности? — спросил я Билла. — Остальных вряд ли стоит будоражить раньше времени. Люди и так почти не отдыхают.

— Да, все под контролем, — ответил он.

Костер, старшина, ответственный за работу гидролокаторов, готов занять операторское мес­то при первой необходимости. Коммодор Причард со своей командой проверяли, а потом еще раз перепроверили состояние орудий. Все было готово.

А на мостике офицерам принесли по кружке дымящегося какао. Его не спеша выпили. Пер­вая вахта подходила к концу. Незадолго до по­луночи поступило сообщение, которого мы все ждали.

— Очень слабый контакт, сэр. Направление 230 градусов. Расстояние 5 миль.

— Вот оно! — воскликнули мы в один голос. Оставив Лалфа заниматься непосредственны­ми обязанностями штурмана — прокладкой кур­са, мы с Биллом пошли к компасу. Прозвучал сигнал тревоги. Я развернул «Вечернюю звезду» по направлению контакта и скомандовал: «Полный вперед!» Множество глаз напряженно всматривались в темноту, в надежде разглядеть вражескую лодку. Внезапно я заметил в бинокль белую линию. Это была попутная струя лодки! Я положил руль налево, изменив курс на не­сколько градусов. Мы все надеялись настичь субмарину до того, как она успеет скрыться на глубине.

Продолжая преследование, мы увидели, как в воздух поднялись белые столбы водяной пыли. Это лодка открыла кингстоны и заполняет бал­ластные танки перед погружением.

— Немедленно открыть огонь! — крикнул я Биллу.

Он мгновенно отдал необходимые приказы, и глубинные бомбы отправились на встречу с целью.

Когда они взорвались, вверх взметнулись вы­сокие светящиеся водяные столбы и с грохотом рухнули вниз.

Я знал, что мы не могли сильно ошибиться, и даже если лодка не затонула, то ее, по крайней мере, сильно потрепало. Теперь оставалось ее не упустить, не дать уйти от погони и произ­вести необходимый ремонт. Другими словами, вражескую лодку следовало добить. Снизив ско­рость, чтобы дать возможность гидролокаторам произвести поиск, мы быстро установили кон­такт с целью. Как я и предполагал, лодка ушла на глубину, так что «еж» в этом случае был бес­полезным. Поэтому мы решили провести еще од­ну атаку с помощью традиционных глубинных бомб, добавив к ним для верности однотонную.

Командир немецкой подводной лодки «U-223» лейтенант Герлах с ужасом заметил силуэт эсмин­ца, появившийся из мутной пелены дождя. На полной скорости корабль несся прямо на него. Не приходилось сомневаться, что лодка обнаружена и эсминец собирается ее таранить.

С воплем «Срочное погружение!» Герлах ска­тился вниз по трапу. С грохотом захлопнулся люк боевой рубки, и лодка устремилась в спаси­тельные глубины. Но над ней еще не успела сом­кнуться вода, как вокруг начали рваться бомбы. Сотрясаясь от близких взрывов, лодка медлен­но погружалась в темную глубину. Бомбы рва­лись совсем рядом, так что мало кто из экипажа сумел удержаться на ногах. Погас свет, лодка практически потеряла управление.

Когда первый шок миновал, люди вспомнили, что в аварийных ситуациях тоже не следует си­деть сложа руки и ждать смерти. Вскоре зажг­лось аварийное освещение, офицеры и матросы начали пробираться на свои места. На глубине 600 футов удалось вернуть лодке управляемость. Погружение прекратилось. Вместе с этим у лю­дей появилась надежда. Если лодка сможет дви­гаться на этой глубине, на самой малой скорости и при полном молчании, возможно, им удастся уйти от преследования. А пока приборы показы­вали, что эсминец находится рядом. Контакт с ним был очень прочным. Затем послышался шум винтов.

Это корабль пошел в атаку.

Шум быстро нарастал и, когда корабль про­шел над лодкой, стал оглушительно громким. Пока бомбы медленно погружались на глубину лодки, люди напряженно ждали. Им показалось, что уже прошла по меньшей мере вечность. И снова раздались взрывы, под ударами которых лодку корежило и плющило. Снова погасло те­перь уже аварийное освещение.

В полной темноте чей-то голос сообщил, что лодка получила пробоину и в носовые отсеки поступает вода. Со стороны машинного отделе­ния донесся едкий запах горящей пластмассы.

Один из главных двигателей был охвачен ог­нем. Ни один прибор не функционировал. Эки­паж отчаянно пытался остановить погружение, которое после второй атаки возобновилось. Теперь лодка находилась на глубине 700 фу­тов и продолжала падать в гибельную пучину. В это время наверху снова раздался грохот, словно по морю прошел железнодорожный со­став, потом опять серия близких взрывов, и в лодке все смешалось.

Герлах понял, что следующая атака окажется для пего последней. У него остался только один выход: попытаться продуть танки и всплыть на по­верхность.

В кормовом погребе минные партии работа­ли как одержимые. В лотках подачи по трубам ползли глубинные бомбы. После каждой атаки новая серия снарядов должна была оказаться на месте в максимально короткий срок. На трена­жерах Глэдстона люди показали отличное вре­мя — пятнадцать секунд. И хотя тренажер был оборудован качающейся палубой, призванной имитировать движение судна, на практике все оказалось значительно сложнее. В тусклом све­те все вокруг грохотало и переворачивалось. 750-фунтовые бочки глубинных бомб так и но­ровили вырваться из рук и подмять под себя за­зевавшегося матроса. Огромные ледяные валы захлестывали корабль. Измученные моряки тру­дились по пояс в холодной, бурлящей воде.

Не гарантирую, что они сумели побить свой рекорд, но под руководством коммодора Причарда люди трудились не за страх, а за совесть. Очередная серия бомб всегда оказывалась гото­ва вовремя.

Когда «Вечерняя звезда» снова пошла в ата­ку, гидроакустики доложили, что слышат шум продуваемых танков, а затем прямо перед носом мы увидели всплывшую подводную лодку. Она появилась на поверхности и теперь лежала без движения. Лодка была слишком близко, чтобы против нее можно было использовать 4,7-дюй­мовые орудия. Зато тут же во весь голос заговорили 20-милиметровые «эрликоны» и момен­тально смели огнем неосторожно появившихся из люка людей. Лодка на малом ходу прошла рядом с нашим бортом. Когда она оказалась на одной линии с нашей кормой, мы сбросили глу­бинные бомбы, рассчитанные на взрыв на глу­бине 50 футов. Вслед за этим я повернул ко­рабль, чтобы повторить то же самое еще раз. К моему глубокому удивлению, лодка оказалась крепким орешком. Она продолжала упрямо дви­гаться. Освещая непотопляемую железку про­жекторами, мы открыли огонь из 4,7-дюймовок. Было замечено несколько попаданий.

Но даже в такой отчаянной ситуации немцы не желали сдаваться. Они уже потеряли несколько человек убитыми и благоразумно убрались с мос­тика в рубку. А внизу оставшиеся в живых чле­ны экипажа оставались на своих боевых постах. А когда Герлах увидел, что «Вечерняя звезда» идет прямо на него с явным намерением снова сбросить серию бомб, он приказал выпустить из кормового аппарата торпеду. Но цель была слиш­ком неудобной. Если корабль идет прямо на подводную лодку, иными словами, на нее направлен его нос, такую цель почти невозможно поразить. Торпеда прошла мимо, не причинив нам никакого вреда. Герлах дал еще четыре залпа, но с тем же результатом. В отчаянии он даже решил пойти на таран, но лодка уже не могла маневрировать.

Немецкая субмарина снова замерла в неподвижности, но явно не собиралась тонуть. Она покачивалась на волнах, угрожающая, опасная. Я никак не мог решить, что же теперь делать. Следовало срочно что-то предпринять, потому что мы могли стать мишенью для торпедной атаки.

Какой-то момент я размышлял о возможности тарана. Это бы дало нам возможность быстро покончить с лодкой. Но затем, вспомнив, в каком состоянии находилась «Вечерняя звезда» после предыдущего тарана, как сильно был изу­родован киль и сколько отсеков оказалось пол­ностью затопленными, я отказался от этой мыс­ли. К тому же в тот раз после столкновения с противником у нас полностью вышли из строя гидролокаторы.

Протаранив и потопив подводную лодку «U-357″,»Вечерняя звезда» вернулась в порт с развороченным носом

Сейчас, когда над конвоем нависла реальная угроза, а впереди предстоял еще очень долгий путь, таранить лодку, рискуя получить значительные повреждения, было бы неразумно. Да и после трагической гибели Гарри Тейта и «Жнеца» нам было приказано не прибегать к этой мере без крайней необходимости.

— Как ты думаешь, Билл, — спросил я у стоящего рядом Ридли, — сможем мы протаранить ее как-нибудь деликатно?.. Немножко подтолкнуть эту жестянку на дно, не повредив при этом корабль?

— Попробуйте, сэр, — невозмутимо ответствовал он.

— Мы уже изрядно опустошили наш боезапас, а с этим конвоем предстоит еще долго возиться. Не хочется тратить снаряды на этого упрямого ублюдка.

Я решил попробовать. На самом малом ходу нос «Вечерней звезды» врезался в корпус лодки. Двигатели продолжали работать. Лодка медлен­но перевернулась. Но когда мы отошли в сторону, она снова выправилась. Но теперь она сидела в воде намного глубже, и было ясно, что ее конец близок. Когда же мы еще немного увеличили рас­стояние между нами и противником, чтобы снова дать шанс палубным орудиям, лодка выпустила торпеду, которая прошла совсем рядом. Я неволь­но почувствовал нечто вроде уважения. Воистину бесстрашный и очень опасный враг!

Через несколько секунд стало очевидно, что дела у лодки плохи. На мостике суетились люди, некоторые прыгали за борт. Я понял, что с ними все кончено, и принял решение возвращаться к конвою.

Не задерживаясь ни на минуту, мы легли на обратный курс, предоставив тонущую лодку сво­ей судьбе.

Стоя на мостике «U-223», лейтенант Герлах понял, что бороться больше нет смысла и лодка вот-вот затонет. С тяжелым сердцем он приказал экипажу покинуть судно. Один из матросов прыгнул за борт, другой, раненный, тяжело рух­нул в воду и камнем пошел ко дну. Эсминец не­ожиданно прекратил огонь, развернулся и, к ве­личайшему изумлению Герлаха, быстро скрылся из виду в темноте. Потрясенный немец даже не сразу понял, что он получил отсрочку исполне­ния смертного приговора. Команда вернулась на свои места и начала борьбу за живучесть лодки. Поскольку большинство отсеков были затопле­ны, причем везде плавали многочисленные об­ломки и осколки, откачка воды оказалась слож­ной и весьма трудоемкой задачей. В течение две­надцати часов люди работали как одержимые. Они превзошли сами себя, и к 4 часам на следу­ющий день лодка была готова к плаванию. Че­рез двенадцать дней она прибыла в Сен-Назер. Если бы их история не подтверждалась самыми разными очевидцами событий, ей никто бы не поверил. Но еще более удивительной оказалась судьба прыгнувшего за борт матроса. Экипаж «U-223» быстро потерял его из виду. Все были уверены, что он погиб. Немецкий матрос несколько часов болтался в воде в своем спасательном жилете, по­теряв всякую надежду на спасение. Он уже совсем отчаялся, когда совершенно неожиданно рядом с ним всплыла другая субмарина, «U-359». Матрос сумел привлечь к себе внимание, его подобрали, и спустя некоторое время он снова оказался среди своих.

Продолжение следует.

Источник: Дональд Макинтайр. Охотники за подводными лодками. Британские противолодочные корабли против немецких субмарин. 1941-1944 гг. Издательство: Центрполиграф, 2002 г. с. 177-197.