Бременская коллекция капитана Виктора Балдина

Главные, наиболее ценные, всемирно известные картины Дрез­денской картинной галереи были найдены саперами в День Победы, 9 мая 1945 года. Полевая армейская карта, наложенная на «слепую» с непонятным значком «Т», привела искателей в немецкое село Гросс-Кота, что недалеко от замка Кенигштайн.

После нескольких часов безуспешного блуждания по окрестным полям и перелескам, бесед с местными жителями удалось найти заброшенную каменоломню. Это была глубокая узкая щель в земле, поросшая по краям орешником. Спустившись по вырубленной когда-то дороге, ограниченной каменными стенами, искатели увидели слоистые глыбы песчаника, уло­женные явно рукой человека. Что находится за ними? Саперная интуиция и военный опыт подсказали, что без подрыва этой стены не обойтись. Вскоре загорелся огнепроводный шнур, подожженный огоньком от солдат­ской самокрутки. Осевшая после взрыва пыль от горной породы обнажила глубокий туннель-штольню с рельсами узкоколейки. В глубине ее стоял небольшой вагон. В открытой двери блеснуло золото массивных лепных рам, покрытых слоем пыли.

Свидетельствует лейтенант в отставке Л. Н. Волынский:

Рембрандт «Блудный сын в таверне» («Автопортрет с Саскией на коленях») 1635 г.

«…Присев на корточки, наугад — в первом попавшемся месте — про­тираю поверхность холста рукавом гимнастерки. И тут, будто в медленно открывающемся окошке, появляется лицо.

— Рембрандт! — кричу я что есть силы и, сорвав с головы пилотку, протираю весь холст (напоминаю, что Л.Н.Волынский до войны рабо­тал искусствоведом.— Прим. А. О.). Это был знаменитый «Автопортрет с Саскией» — одно из наиболее жизнерадостных и добрых творений Рем­брандта.

…Бережно отставив в сторону этот и в темноте сияющий холст, мы увидели другую картину Рембрандта — «Похищение Гонимеда». За «Гонимедом» открывается «Спящая Венера» Джорджоне — картина широко извест­ная по многочисленным репродукциям.

…За «Спящей Венерой» возникает из тьмы другая картина: колено­преклоненная Инесса с поднятым кверху взглядом прекрасных черных глаз. В нижнем правом углу размашистая подпись коричневыми буквами: «Хосе де Рибера, испанец»…

За вагоном в темной глубине штольни также навалом лежали картины. Их авторами были современники Рембрандта «малые голландцы», прозван­ные так за небольшие размеры своих произведений…

Около двухсот картин было найдено лежащими вдоль каменных стен штольни. Это были произведения Герарда Доу, Каспара Нетчера, Аверкампа Яна Брейгеля, Фердинанда Боля и Якоба Ван Рейсдала.

Рафаэль Сикстинская Мадонна, 1512—1513 гг.

Здесь же был обнаружен и самый главный шедевр Дрезденской картин­ной галереи — картина Рафаэля «Сикстинская мадонна». Она была в ящике, сделанном из тонких, но прочных и хорошо обра­ботанных досок. На дне ящика был укреплен толстый картон, а внутри его — рамка, обитая войлоком, на которой и покоилась картина…

Видевший картину еще в 1754 году, виднейший историк-искусствовед Иоганн Винкельман дал ей восторженную оценку: «В королевской галерее ныне среди других сокровищ заняло достойное место творение, принадлежавшее кисти Рафаэля. Подойдите и посмотрите на эту мадонну, на ее полное невин­ности и в то же время исполненное не просто женского величия лицо, на ее оду­хотворенную позу… на величественный и благородный контур ее фигуры».

Полтора десятка лет спустя статья Винкельмана, где записаны эти слова, попалась на глаза некому юному студенту, тот незамедлительно отправился в Дрезден. «Это целый мир, — восторженно напишет он, — вели­колепный красочный мир искусства. Одной этой картины с лихвой хватило бы, что бы сделать имя автора, даже если бы он не сказал ничего другого, бес­смертным». Студента звали Иоханн Вольфганг Гете.

Три десятилетия спустя выдающийся русский поэт Василий Андреевич Жуковский обратил внимание на выразительную особенность этой картины: «В Богоматери, идущей по небесам, неприметно никакого движения, но чем больше смотришь на нее, тем более кажется, что она приближается».

А вот как писал о рафаэлевском сокровище поэт Данте:

Она идет, восторгам не внимает,
И стан ее смиренно облачен,
И кажется, от неба низведен
Сей призрак к нам
Да чудо здесь являет,
Такой восторг очам она несет,
Что, встретясь с ней, ты обретаешь радость…

История сохранила нам имена воинов-саперов, которые спасли сокро­вища мирового значения (в документах инициалы отсутствуют): старшина Черныш, сержанты Егорычев, Панченко, Бурцев, Кузнецов, рядовые Аркалов и Захаров.

Есть, пока не подтвержденная (но и не опровергнутая), версия, что вывоз картин Дрездена в СССР осуществлялся литерным эшелоном окруж­ным путем — через Померанию, Мариенбург (Мальборк, Польша) Эльбинг (Эльблонг, Польша), Алленштайн (Ольштын, Польша), на Инстербург (Черняховск), Вильнюс, Минск и далее на Москву. Однако и этот путь, с частыми «пробками» на перегонах и многочасовыми, а то и многодневными стоянками в тупиках, оказался труднопроходимым. Тогда и было решено орга­низовать временное складирование культурных ценностей на ближайшей, уже «нашей» станции. Ею стал Гердауен (пос. Железнодорожный). Сейчас трудно себе представить, что шедевр Рафаэля, вместе с другими картинами, мог какое-то время находиться в комнатах и ныне сохранившегося здания замковой мельницы поселка Железнодорожного.

Из-за длительного нахождения в сырых подземельях многие картины подверглись коррозии с вздутием красочного слоя и грунта и появлением трещин и осыпей. Необходимо было немедленное вмешательство реставраторов.

Около десяти лет велась кропотливая работа по восстановле­нию шедевров живописи под руководством народного художника СССР П.Д.Корина. Таким образом, совместными усилиями воинов инженерных войск и советских реставраторов были спасены духовные ценности мирового зна­чения. И не только спасены, но и возвращены в 1955 году их законному владельцу.

К сожалению, до настоящего времени находятся в розыске свыше 100 картин Дрезденской картинной галереи.

9 апреля 1991 года газета «Известия» опубликовала сенсационное сообщение о перемещении из послевоенной Германии культурных ценностей на территорию СССР:

«…В нашу страну попали: Дрезденская галерея, берлинские музеи (Пергамон-музеум, часть фондов Кайзер-Фридрих-музеума, Национальной худо­жественной галереи Берлина, собрания ряда дворцов-музеев Берлина, Пот­сдама (Дворец «Сан Суси», Новый дворец и другие), значительная часть Музеев Аахена, Готы, Веймара, Эфурта, Бремена, Дессау, Ростока, Магде­бурга и многих других городов, включая не только фонды живописи, но и деко­ративно-прикладного искусства, скульптуры, мебели, графики, оружия… Их стоимость не может быть выражена никакой разумной суммой. В том числе это и золото троянских царей, найденное Шлиманом и взятое из берлинских музеев…, работы Веласкеса, Гойи, Дюрера, Ван Гога, Рембрандта, Сезанна, Рафаэля, Леонардо да Винчи, Тициана…»

Несколько позднее стали известны и другие перемещенные из Герма­нии ценности: иллюминированные рукописи Средневековья из Дрездена, личный фонд канцлера Германии И. Вирта, работы Лукаса Кранаха Стар­шего, полотна Эль Греко, миллионы книг, среди которых особое место снимает так называемая «Готская библиотека». Из послевоенной Германии были вывезены в Москву издания Иоганна Гуттенберга, инкунабулы, печатные раритеты, палеотипы и литература эпохи реформации.

Все это было вывезено из Германии по распоряжению СВАГ (Совет­ской военной администрации Германии) и других правительственных структур и на десятилетия помещено в спецхраны многих городов СССР. В 50-х годах XX века часть культурных ценностей была передана ГДР (Германской Демократической Республике). Остальные были обнародо­ваны, национализированы и введены в научный оборот только в 90-е годы XX века.

Но были культурные ценности Германии и других стран с более тра­гической судьбой. Укрытые от бомбардировок во время ведения боевых действий в замках, шахтах, штольнях, элеваторах, фортах и бастионах, они благополучно «пережили» войну, но, оставленные без присмотра, стали добычей различных трофейных команд и частных лиц.

Такова, например, судьба части кенигсбергского музея «Пруссия». Его наиболее ценные экспонаты, которые были укрыты от бомбардировок и артиллерийских обстрелов в форте № 3 «Король Фридрих III», в пер­вые послевоенные месяцы подверглись изъятию трофейными командами и разграблению частными лицами. Остатки были найдены только в 1999-2000 годах сотрудниками отдела по координации поисковой работы ГУК «НПЦ по охране памятников» и археологами Калининградского историко-художественного музея.

Похожую судьбу имеет так называемая «бременская коллекция» миро­вого значения. Это уникальное собрание рисунков Дюрера, Ван Дейка, Ван Гога, Тулуз-Лотрека, Родена, Пуссена, Гварди, Рембрандта, Тициана, Кара­ваджо, Тьеполо, Гвидо Рении, Веронезе, Коро, Делакруа, старых немецких и итальянских мастеров.

В мае 1943 года из-за опасности воздушных атак владелец Бременского музея эвакуировал свой ценный фонд картин, скульптур и графиче­ских изображений в замки Ноймюлле у Зальцведеля, Швеббер у Хамельна и Карнцов (округ Кириц Бранденбургской земли). Владельцем этого замка был граф Кенигсмарка.

Замок Карнцов был оккупирован советскими войсками и оказался единственным местом, где бременская коллекция понесла большие потери. Из двух остальных замков ценности без приключений вернулись в Бремен.

А с сокровищами замка Карнцов случилось следующее. Летом 1945 года замок занимала саперная часть, в которой служил двадцатипяти­летний капитан Виктор Балдин. Перед войной он начинал учебу в Москов­ском архитектурном институте (факультативно изучал историю искусств), позже закончил Военно-инженерную академию.

В тот последний вечер перед отправкой инженерной части из Герма­нии домой за капитаном В. И. Балдиным прибежали его солдаты и сообщили, что в подвале замка много каких-то рисунков. Он спустился в подвал, поднял первый лист и не поверил своим глазам. Он увидел перекре­щивающиеся латинские буквы А и Д, что означало: перед ним подлинники собрания Бременской картинной галереи. Переведя взгляд на полутемный коридор подвала замка, он рассмотрел на полу множество подобных рисун­ков, по которым ходили бойкие хозяйственники, перетаскивая старинную мебель, ящики с посудой, канделябры, статуэтки, ковры, музыкальные инструменты и многое другое. В. И. Балдин поднимал листок за листком. Это были творения старинных мастеров Италии, Германии, Голландии и других стран. На каждом листе стояла четкая печать Бременской художе­ственной галереи. Приказав солдатам осторожно собрать листы, которые оказались под ногами «трофейщиков», В. Балдин бросился к командова­нию с просьбой дать машину и оказать помощь в сборе шедевров.

Однако усталый полковник как-то безразлично спросил: «Сколько тебе лет?» — а потом вздохнул и добавил: «Я так и думал».

Машину В. И. Балдину не дали, так как, по мнению армейского коман­дования, транспорт занят на перевозке «более существенных трофеев».

У В. И. Балдина времени для принятия других решений уже не было. Ему пришлось всю ночь вынимать рисунки из паспорту, чтобы больше унести в собственном чемодане, предварительно вытряхнув свои пожитки. К сожалению, В. И. Балдину удалось упаковать в собственный чемо­дан только чуть больше трехсот рисунков, остальные пришлось оставить в подвале замка Карнцов. К тому же, утром дня отъезда один из сотрудни­ков замка — бывший поволжский немец — сказал В. И. Балдину, что есть тайник и в охотничьем доме графа. Когда солдаты В. И. Балдина сломали свежесложенную кирпичную стену, то увидели целые штабеля специаль­ных папок на застежках. И здесь были рисунки старых мастеров (худож­ники: Дюрер, Рембрандт, Рубенс, Моне, Дега, Делакруа, Мурильо, Веронезе и другие).

Когда инженерно-саперная часть ушла, графский замок на несколько недель оставался бесхозным. В результате, судьба оставшихся шедевров оказалась трагичной. Несколько лет назад, когда еще был жив В. И. Балдин, из бременского Кунстхалле (Зала искусств) ему прислали каталог, в кото­ром было указано, что в коллекции замка Карнцов находилось 1715 работ (рисунков и картин). Как оказалось, спасением уникальных рисунков в под­вале замка Карнцов занимался не только В. И. Балдин. В 1994 году россий­ский гражданин, пожелавший остаться неизвестным, глубокой ночью при­нес в посольство Германии в Москве 101 рисунок старых мастеров из той же бременской коллекции.

В.И. Балдин в 1945 г.

Однако вернемся в 1945 год, когда вместе с инженерно-саперной частью капитан Балдин следовал на Родину. До Бреста эшелоны добирались почти месяц. И в это время В.И. Балдин попутно выменивал и покупал у солдат рисунки из подвала замка Карнцов. У «продавцов» особой попу­лярностью пользовались обнаженные женские фигуры. Солдаты крепили к машинам изображения итальянских натурщиц, иллюстрации к Библии, рисунки на библейские темы. За голову Христа кисти Дюрера капитан отдал свои новые хромовые сапоги. За другие рисунки отдал кисет с табаком, пару белья, ремень, губную гармошку, бинокль, часы, планшетку, деньги и кон­сервы. В результате, у него оказались 362 рисунка и 2 картины 224 авторов из 10 стран.

Кстати, кроме рисунков и картин, «трофеями» В. И. Балдина оказа­лись личная шпага Г. Геринга, которую он взял в захваченном нашими вой­сками его штабе, и коллекция нацистских орденов и медалей (впоследствии эти «трофеи» у него были изъяты, а сам он имел крупные неприятности от «ведомства» Л. Берии).

Первым местом мирной работы В. И. Балдина был город Загорск, где его назначили директором училища по подготовке мастеров-реставрато­ров. Чемодан с рисунками хранился в его кабинете, который одновременно был и жилой комнатой.

Почти два года В. И. Балдин изучал, производил опись, атрибу­цию и систематизацию рисунков. В его коллекции были представлены лучшие мастера почти всех стран Европы, начиная с XV века. Многие рисунки, акварели, наброски всемирно известных картин были известны В. И. Балдину по репродукциям книг по искусству. Систематизировать рисунки было крайне сложно из-за того, что они ранее принадлежали не государственному музею, а художественному обществу, а это вызы­вало неразбериху со штампами и собственниками. Законченный труд молодого офицера в запасе назывался «Опись коллекции рисунков западноевропейских мастеров». В Загорске за рисунками, которые спас В. И. Балдин, охотились многие коллекционеры. За них предлагали квар­тиры и машины.

Хранить у себя такое сокровище молодой фронтовик не мог. И он сделал единственно возможное по тем временам для спасения коллек­ции — сдал ее в Музей архитектуры. Туда она поступила как «Частный дар от фронтовика — архитектора В. И. Балдина» вместе с фибровым чемода­ном. На это решение повлияли такие обстоятельства, как преследование его различными перекупщиками, собирателями произведений живописи, коллекционерами и криминальными лицами.

Одновременно он принимал меры к поиску оставшихся шедевров, полагая, что они могли оказаться на территории СССР в различных учреж­дениях, музеях, воинских частях или в частных руках. Я приведу в некото­ром сокращении его письмо:

«23 марта 1948 г. Заместителю Председателя Совета Министров Союза ССР, Маршалу Советского Союза товарищу Ворошилову К.Е. от арх. Балдина В. И. г. Загорск Мос. обл.

В июне 1945 г., в Германии, близ г. Киритц (80 км сев. Берлина) в подвале дома графа Кенигсмарка войсками 38 Инженерно-Саперной Пинской бригады 61 Армии, в которой я служил, было обнаружено собрание редких вещей. Подвал был взят под охрану, и после того, как начальник политот­дела бригады подполковник Булгаков вынес, очевидно, наиболее ценное, был открыт для всех.

Я узнал об этом через несколько дней, когда товарищи по службе сооб­щили мне, что в этом подвале остались какие-то рисунки, и предложили посмотреть их, зная мой интерес к произведениям искусства.

Я поспешил туда; в совершенно темной комнате, прямо на полу воро­хом были набросаны рисунки, по ним ходили, топтали, их жгли и раста­скивали.

Бегло ознакомившись с рисунками, я понял, что они, несомненно, должны представлять научную ценность, и поэтому обратился к командованию с просьбой об их сохранении, но последними ничего предпринято не было, и рисунки продолжали гибнуть.

Тогда я решил спасти самостоятельно то, что мне было по силам одному: собрал и описал большинство рисунков, остававшихся в подвале, выпросил или выкупил многие из разбросанных по рукам — и привез их в СССР. Здесь, после демобилизации, я систематизировал, обработал эту коллекцию, изучил литературу, относящуюся к ним, установил, что почти все эти рисунки являются подлинными работами старых мастеров Миро­вого Искусства.

Тогда я решил не хранить их больше у себя, а передать в музей для всеоб­щего обозрения, сделать их достоянием государства…

Академик Щусев А. В. высоко оценил значение этой коллекции для госу­дарства и высказал мысль, что было бы хорошо собрать все те вещи, которые хранились в том подвале, т.к. они несомненно также являются произведени­ями искусства и имеют государственное значение…

Так как я могу указать на следы для розыска всех остальных, и посчитал своим долгом довести об этом до Вашего сведения, с тем, что если Вы посчи­таете это необходимым, то нашли бы возможным собрать эти уникальные произведения искусства для государства…

…если мое письмо дает возможность вернуть науке еще хоть часть произведений искусства, то я буду счастлив сознанием исполненного долга. 23 марта 1948, Виктор Балдин».

Как видим из письма, В. Балдин обратился в правительство с предложением сделать рисунки старых мастеров достоянием Советского государства…

Здесь следует сказать и о спутнице жизни В. И. Балдина Юлии Федоровне. Это человек удивительной, трагичной и все же счастливой судьбы. Шестнадцатилетней девчонкой она была угнана в Дрезден на работу. Вернувшись домой после войны, была признана «врагом народа» и сослана и Сибирь на лесоповал. Затем голодная и оборванная девчушка на под­ножке поезда добралась до родственницы в Москве, где ее долго проверяли на благонадежность, а потом оставили в покое. Здесь она и познакомилась с В. И. Балдиным.

Шли годы. В. И. Балдин работал архитектором по реставрации Троице-Сергиевой лавры, и история с бременскими рисунками стала забы­ваться. Только встречавшиеся с В. И. Балдиным журналисты — и наши, и иностранные — задавали всегда один популярный вопрос: Почему он не оставил коллекцию себе, почему не продал, наконец? Ведь стоит-то она огромных денег. «У меня и мысли такой не было, — отвечал обычно Виктор Иванович. — Время тогда было другое, о себе не думали».

В 1963 году В. И. Балдину, уже известному архитектору-реставратору, предложили место директора Музея архитектуры имени А. В. Щусева, того самого, где хранились подаренные им рисунки старых мастеров. Неизвест­ный ему хранитель фондов музея повел В. И. Балдина посмотреть коллек­цию, которую «передал один чудак-фронтовик». Как оказалось, рисунки в музее были на особом хранении, лежали в папках, ни разу не реставри­ровались и никому не показывались. Выставлять их на всеобщее обозрение было категорически запрещено.

Рисунки без надзора погибали второй раз. В. И. Балдин, как всякий порядочный человек, пытался поступить по совести. Если в нашей стране рисунки не могут быть введены в научный искусствоведческий оборот, то нужно отдать их истинному владельцу — Бременскому музею Кунстхалле. И Балдин написал письмо Л. И. Брежневу (в сокращении):

«3. 5. 1973 года. Глубокоуважаемый Леонид Ильич! Не сочли бы Вы целе­сообразным рассмотреть вопрос о передаче этой редкой коллекции, пред­ставляющей уникальную научную и культурную ценность в музей города Бре­мена…»

В.И. Балдин

Ответа на это обращение В. И. Балдин не получил. Он писал с тем же «успехом» письма Демичеву, Лигачеву, Горбачеву… И лишь в 1989 году, исчерпав все надежды на скорое возвращение рисунков в Бремен, Виктор Иванович, уже пенсионер, сообщил руководству бременского Кунстхалле, что часть их коллекции находится в Москве. Немцы были потрясены. Директор Бременского музея пригласил Виктора Ивановича и его жену Юлию Федоровну в Бремен. О Балдине писали европейские газеты, его узнавали на улицах Бремена. За спасение уникальных рисунков ему было присвоено звание Почетного гражданина города Бремена.

А что же происходит с рисунками, спасенными В. И. Балдиным на его Родине? Здесь его ждало радостное событие — письмо Президента России:

«…Обращаюсь к Вам со словами благодарности и признательности за Ваш поистине гражданский поступок — спасение уникальной коллекции Бременских рисунков…

Уверен, что спасенная Вами коллекция рисунков в недалеком будущем вернется в Бремен.

Желаю Вам, уважаемый Виктор Иванович, крепкого здоровья и благо­получия.

С уважением

Борис Ельцин».

Но на этом радость В. И. Балдина закончилась. Настал период передач коллекции, ее перемещений, судебных процессов, определений собствен­ника и моральных неувязок. Все это решалось без участия В. И. Балдина.

Организованная в Эрмитаже выставка спасенных шедевров называлась: «Западно­европейский рисунок XVI-XX веков из собраний Кунстхалле в Бремене». На эту выставку В. И. Балдина не пригласили, и имя его там не упоминали. Даже сотрудники Эрмитажа (кроме Михаила Пиотровского) не знали, кто спас выставленные рисунки. По телевидению сообщили, что сотруд­ники Эрмитажа провели гигантскую работу по аннотированию рисунков. А у В. И. Балдина эта работа была выполнена еще в 1946 году! И только в 2003 году в московском Музее архитектуры открылась выставка под назва­нием «Бременская коллекция капитана Виктора Балдина». Но к этому вре­мени В. И. Балдина уже не было в живых. Он умер в 1997 году. На выставке присутствовали вдова Юлия Федоровна, дочь и сын.

В 2003 году была проведена экспертиза спасенной коллекции и ее стоимостная оценка. Все собрание В. И. Балдина оценено в 23,5 млн дол­ларов, а 19 рисунков и одну картину, которые отобраны «Эрмитажем» и останутся в России, — в 6 млн (из них на 4 млн «тянет» живописный набросок Гойи).

Всего В. И. Балдиным было спасено рисунков и картин (страна — авторы):

Италия — Бартоломео, Тициан, Караваджо, Гвидо, Рении, Тьеполо, Веронезе (84 листа);

Франция — Коро, Делакруа, Роден, Моне, Давид (23 листа);

Англия, Австрия, Испания, Чехия, Богемия, Норвегия, Швейцария (15 листов);

Голландия — Рубенс, Хальс, Ван Дейк, Рембрандт, Ван Гог (97 листов);

Германия — Дюрер, Гюнтер, Рихтер (145 листов).

Две картины (А. Дюрера и Ф. Гойи).

Читайте также: Благодарная Дрезденская галерея?

Источник: Авенир Петрович Овсянов Их благодарила «Сикстинская Мадонна»: малоизвестные страницы Великой Отечественной войны и ее последствий: сб. очерков Калининград: Аксиос, 2012. с. 36-46. (Тираж 1000 экз.)