Военные действия

В городе были видны отдельные очаги пожаров, то и дело гремела отдаленная артиллерийская канонада. А на берегу Волги, куда мы подошли, — полное столпотворение. Женщины с большими и малыми детьми, старики и старушки. Все с боль­шими узлами и мешками, с душераздирающими криками, огромной толпой бегали по берегу от па­рохода к пароходу. Подбежит толпа...

Первоочередной задачей после назначения нужно было перебраться через Волгу в Сталинград. А это, надо сказать, не легче, чем форсировать под огнем мощную водную преграду. На левом берегу мы отыскали причал с числом 62, откуда шло пополнение в 62-ю армию, и стали ожидать баржу для переправы. Она подошла, наполненная эвакуированными женщинами с...

Ленинградцы воскресали и физически и духовно – первые, замерзшие, голодные. Страна напрягалась помочь жителям города. Поначалу ограничили въезд, чтобы не усугубить проблемы. Возвращались эвакуированные, дозволено въезжать студентам. Но рвался и прорывался, маскируясь в солдат, разный люмпен. Начались грабежи. Пострадал и я.

Наша «девятка» дол­жна была отвлечь вражеские зенитки и истребители, а при возмож­ности нанести бомбоудар. Летчики знали, что идут на смертельный риск, но война есть война. Кому-то приходится принимать удар на себя ради других. Признаться, мы даже гордились таким поручени­ем, считали его проявлением особого доверия. Оно, собственно го­воря, так и было. На рискованное дело слабых не посылали.

Некоторые из читателей могут думать разное обо мне. Но я хочу охарактеризовать именно свои слезы. Если бы каждый, кто будет читать мои рассказы, вдумывался в такие страшные и тяжелые мои жизненные муки, он бы, конечно, понял, к чему были мои слезы при встрече с этим офицером. Вполне понятно для меня, но как могут понять другие? Да кто мы были – ничтожные люди, никто нас и за людей не...

При распределении на работу на Базе меня как "грамотного" направили в тракторный отдел. Там я стал вроде заведующего хранилищем тракторных запасных частей. Тракторное имущество поступало и выдавалось довольно редко, и мы, - два офицера и я, рядовой, - изрядно бездельничали. Женя привёз мне из Москвы карманное Евангелие, и, поскольку База ...

В бытность командиром полка Евгений Федорович не раз ходил на боевые задания за штурвалом, хотя это и тогда было для командира непросто, а на этой должности —попробуй оторвись. Летать-то он летал по своим командирским делам и днем, и ночью. Летал — мало сказать, отлично — красиво! Приходил, бывало, на аэродром, метрах на пятистах выключал над стартом мотор и в тихом планировании,...

Месяц в проверочном лагере в Премнитце, где письменно доложил о хороших и плохих.. Нам дают возможность говорить! Мне дали ученическую тетрадку. Кого-то интересуют мои сведения, а может и мысли! Значит, не просто «равняйсь, шагом марш!». О, мыслей много накопилось за три года, жгучих мыслей.

В июле 1944 года Красная Армия освободила город Львов и продвигалась в направлении города Перемышль. Узнав об этом, я настолько обрадо­вался, что осмелел и сказал хозяевам: «Спасибо вам, дорогие, за хлеб и соль! Я лей­тенант Красной Армии, и мне давно надо быть вме­сте с ней. Настоящая моя фамилия — Купреев Ефим Николаевич. Я русский, родом из...

Помню, как однажды рано утром вылезли из трясины, сняли с себя грязные и тяжелые комбинезоны. Стало очень холодно, а дождик, как назло, пошел еще сильнее. Мы увидели копны из осоки и залезли в них, чтобы согреться. Это не очень помогло. Хотели есть, попить чего-нибудь горячего. Решили послать трех человек за продуктами в ближайшее село. Они не...

Для меня командир, видимо, выжидал погоду по­проще, не очень задумываясь над тем, что она бу­дет попроще и для немецких истребителей, не го­воря уж о зенитчиках. И в этом преимуществ бу­дет больше у них, чем у меня. Для удара назначен железнодорожный узел Вязьма. На та­кую цель в ясную погоду — номер, мягко говоря, ри­скованный. Вязьма хорошо...

Меня, более слабого физически, лагерная вошь свалила в тифозный барак. Провалялся там осень и зиму 1942-43 годов. Посреди двухэтажных нар огромного сарая топилась металлическая бочка. У нее сидят «санитары» – переболевшие. Днем у них много работы – идет на потоке замена «новым пополнением» мест, освобождаемых вывезенными в братскую могилу. Позже на ней установят обелиск с цифрой 30 тысяч.

С небольшой высотки мы с бригадным разведчиком капитаном И.В. Бобровым и телефонистом сержантом Н.И. Васиным вели наблюдение за полем боя. Неожиданно прямо на нас выползли три немецких танка. Что делать? Защищаться нечем — наши далеко. Бежать? Догонят, раздавят, подстрелят, как куропаток.

О конце войны мы узнали в ночь с 8-го на 9-е мая по феерической стрельбе ракетами и трассирующими пулями в Могилёве, который хорошо просматривался с нашего высокого берега Днепра. На следующий день и мы, выстроившись у избы, к радости деревенских мальчишек тоже дали залп из автоматов. Утром же по деревне...

Как необученных, отбирают большую группу, садят в хорошо оборудованные теплушки – и в Закавказье. Там еще переход в 300 км к турецкой границе, в Ахал-Цих, где 30 лет назад служил и мой отец. 100 дней учебы, тренировок, ночных бросков – мы радисты. Меня произвели аж в старшие сержанты – командиром отделения своих однокашников-студентов. Не могу не ...

Был такой случай. Рота наша со­вершала в апреле 1944 года марш Орел — Мозырь и остановилась на привал. Прибыла машина с го­рючим. Мне надо было действовать энергично: выделить солдат, дать им задание скатить бочки с платформы машины, доставить их к своей технике, заправить баки. Я понадеялся на ротного техника. Заправка горючим затянулась. Командир...

С чего начать? С 1905 года, когда деда убили казаки на Алчевском металлургическом за участие в стачке? С сиротства в 13 лет? С ухода на войну, пятижды добровольно? С позора пленения вместо смерти? Да и как писать о себе? Это же невозможно: если все, как было (как я помню), – скажут – врет, оправдывается, хвастает.

Бои под Синявином осенью 42-го года навсегда остались в памяти как самые тяжелые. У немцев тогда уже была прекрасная разведка, безотказная связь, плотная насыщенность артиллерией и минометами, необходимое количество боеприпасов и особая оперативность командования. Авиационное прикрытие с воздуха было абсолютным, самолеты-корректировщики...

Я свалился с настила в болото и прижался к бревну. На настиле продолжают рваться снаряды. До того все осточертело! Голова пуста, ничего не слышу, тела не чувствую, думаю — рвануло бы скорее, чтобы покончить с этим кошмаром бессилия! Вдруг снаряд рикошетом от бревна ушел прямо под меня. И вот ведь какова...

Местные жители говорили, что «все предупреждены: на ночь никого не пускать. А кто пустит кого и узнают из полиции – то дают 10 розгов». Везде и всюду царила немецкая палочная дисциплина. Во всех селах были полицейские, староста, комендант из числа жителей и немецкий жандарм. Поэтому мы направились к старосте, чтобы нас устроили где-то на ночлег.