Два последних письма

«Здравствуй, дорогая сестренка Люся! Поздравляю тебя с днем твоего юбилея, т.е. с днем рождения, с пожеланием тебе самого наилучшего и счастливого в твоей молодой жизни, успехов во всем и безукоризненного здоровья. Сегодня 15 июня, надеюсь, что письмо мое ты получишь 21.

Милая Люсенька, итак, уже тебе теперь 22 года. Очень хотелось тебя увидеть и вообще всех, но в это очень мало сейчас веры. Ты теперь в доме нашем самая первая наследница, на тебя вся надежда, будь спокойной и уверенной, помогая папе и маме, не давай их никому в обиду, при случившемся чему-нибудь не падай духом. Помни, что все-таки у тебя есть еще братья, которые никогда не забывают вас и всегда готовы идти на помощь.

Теперь немного о себе. Писем вообще что-то с декаду как нет ни от кого, только Петя Денисов прислал и все. Писать и я не писал часто, потому что нечего, живу по-старому: упорная учеба и выполнение службы. Живу хорошо, ни на что не обижаюсь, всего хватает. Бываю в городе, но по малу времени. Все дела…

Был раза два у себя в клубе в кино, но картины не привлекательные сейчас вообще. Бывают и танцы, но не хожу туда, потому что наводят скуку, да и вид такой, да и уже подзабыл, чего «не знал».

В начале месяца пробыл в лазарете 5 дней, простудился было, я думаю грипп. Но надоело лежать, выписался, но на здоровье пока малость в обиде: кашляю и насморк. Думаю, что пройдет на днях.

Погода стоит исключительная, по этому краю очень жарко. Только вчера была гроза…

Привет всем нашим. До свидания. Крепко целую. Твой брат Саша.

15 июня 1943 г.»

«Добрый день, Павел Васильевич! С приветом и тысячей наилучших пожеланий в нашей суровой солдатской жизни. Недавно получил письмо от матери, где она писала о Вас, что получила Ваше письмо.

Мать прислала адрес, я как раз лежал в лазарете своего полка и от излишка времени и скуки решил переброситься парочкой слов в несколько страниц. Лежу я здесь с детской болезнью малярией, свойственной мне по этой болотисто-лесистой местности.

Петр I не подумал, где прорубил окно в Европу, а с другой стороны и хорошо – немец завяз здесь по уши и, вероятно, проклинает все на свете – и местность и нас. Мы ему еще устроим здесь жару не хуже африканской.

Моя болезнь, наверное, кончится, завтра обещали выписать, отдам отсюда концы. Сегодня уже все нормально: и курю и кушаю, вообще порядок.

Павел Васильевич, может быть, я где и грубо пишу, не взыщи, такова истинная душа русского бывалого солдата. Да я уже и не тот Саша, что бывал у вас в Калуге, а дядька Саша…

Живу сейчас неплохо, не обижаюсь. Обут, одет, питания мне хватает, курева также, отдых и свободное время находятся. Служу в гвардейской части пехтуры матушки – «царицы полей», но я не пехотинец. Служу по своей военной специальности покорителем эфира. Хотя и чин мой маленький, всего три узких полоски на полевых погонах, но в бою со мной считаются чины, носящие звездочки разных калибров. Повышаться я не думаю, хотя и Суворов писал, что «тот не солдат, который не думает быть генералом».

Повидал я за свою службу и войну достаточно, так что если удастся встреча в столице или Калуге, то найдется, о чем поговорить за столом… Опишу коротенько свой путь войны. Перед войной, в мае 1941 года, я служил в зенитке на полуострове Ханко (Финляндия), что у устья Финского залива. Получил отпуск и был дома десять дней, повидался и опять в Ленинград – Выборг через Финляндию – Хельсинки и прочее на свой полуостров, болячку на носу у финнов. Застала война там, стойко сражались до декабря 1941 года в пример всем войскам Большой земли, а с родины приходили печальные известия.

Мы не отступили не на шаг, а наоборот, захватили несколько десятков островов. К ноябрю были в полной блокаде. Эстония была захвачена, Ленинград – в блокаде. Сидели без всего и вот по приказу свыше покинули полуостров, оставив заверение, что «мы еще вернемся Суоми». Путь был труден: 400 км по воде залива, кишащего минами и подлодками немцев. Шли несколько дней, сражались со стихией и врагом, тонули корабли, люди. Мне пришлось также купаться в декабрьской стуже Финского залива. Моя коробка где-то лежит.

Но пережитое и перевиденное позади. Мокрый, замерзший добрался на какой-то посудине до Гогланда, оттуда тоже по льду добрался до Сестрорецка. На поезд – и в Ленинград… Приехали не к хорошему и не веселому. Блокада полная, пережил и знаю и холодную зиму, и 300 гр. супец.

По возможности формировались, учились под налетами и обстрелами. Летом ожили и в августе 42-го в первый бой на Большой земле за благо города и Родины. Повидал чудес и переплетов, но остался жив. Затем опять ряд операций узкого масштаба, несколько успехов, но незначительных. Учеба, формировка и прочее. Зима 43-го года, январь, участвовал в прорыве блокады города.

Операция удачная, дали немцам духу, прорвали блокаду, взяли трофеи и пленных очень много… за операцию получили гвардейскую честь. После дрались и взяли Красный Бор и прочее. Пришлось побиться с «голубой дивизией» наемных испанских холуев, тоже дали перцу им.

Описать, конечно, все виденное и пережитое очень трудно. Оно очень красиво на бумаге, но каково достается в натуре. Сейчас учимся, по-видимому, не за горами время окончательно рассчитаться с непрошенными гостями. Одна мечта – скорей бы покончить и целым вернуться в свой родной дом.

Итак, на этом свое «коротенькое» письмо заканчиваю… достаточно хорошенького понемногу. Очень и очень буду ждать ответ, желательно большой.

Павел Васильевич, пишите больше, когда Вас взяли в армию, как служите, где ваши тетя Дора и Лев, видимо, и его скоро возьмут. Пишите, как был у Вас в Калуге немец, что натворил. Да и вообще, пишите все, что угодно и чем интересуетесь, — с удовольствием отвечу.

Итак до свидания, с приветом Вам и вашим, а также солдатам по службе. Пишите, мой адрес: полевая почта 37541, Можеренко Александру.

17 июня 43 г.»

Примечание: Александр Можеренко был убит 22 июля 1943 года.

Источник: Последние письма с фронта. 1943: Сборник. Том 3. – М. Воениздат. 1991. С 50-52.