Месяц с начала войны

1 июля. Сегодня передали об организации Государственного Комитета Обороны. Председатель — И.В. Сталин, его заместитель — Молотов, члены комитета — Ворошилов, Маленков, Берия. Бои идут на Луцком и Минском направлениях, а также появились Мурманское и Барановичское. Сегодня Кот с ребятами гонял военных лошадей в зверинец пасти, а обратно его привел какой-то командир и сдал Грасильде. Коту очень попало от матери, а за что — не говорит… Сегодня объявили, что будет в районах Ленобласти трудовая повинность населения. В городе сейчас очень много военных машин и повозок. Дядя Юра говорит, что все пригороды Ленинграда будут укреплять.

Первые десять дней войны — вот так они выглядят в восприятии тринадцатилетнего мальчика. В самом деле, события развивались стремительно, но в серьезность опасности мало кто верил. Первая воздушная тревога, первый воз­душный бой над Гатчиной вызывают у жителей городка скорее любопытство, чем страх. Правда, газетные сообщения с театра военных действий говорят сами за себя, но взрослые еще не научились читать между строк, а среди детей редко встречаются пессимисты.

Не принадлежит к ним и Дима Афанасьев. Как и многие его сверстники, он живет пока по законам мирного времени. Прогулки, чтение любимых книг, «картишки». Он легко включается в первые приготовления жителей Гатчины к обо­роне, потому что воспринимает это, как игру в войну.

3 июля. Грасильда Мартыновна весь дом вызвала копать окопы и щели. Копали на косогоре, который спускается к Черному озеру и к водокачке… Лопат было мало, копали всем, чем было можно — мисками, ведрами, досками.

4 июля. Опять с утра рыли окопы у Дома культуры. Жарко и копать трудно…

5 июля. Опять рыли весь день щели. Вышла какая-то ошибка. Приходили военные и сказали, что вчерашний окоп выкопан не на месте. Велели рыть новый, выше по косогору. Женщины очень ругались и кричали на военных. Но рыть начали снова, а землю сбрасывали в окоп, вырытый вчера. Безобразие! Появилось новое направление — Островское. Посмотрел по карте: Остров совсем рядом с Псковом. Бабушка очень боится.

6 июля. Сегодня воскресенье, но мы все равно роем. Мы с Юрой и Котом сделали себе автоматы и окопались в брошенном окопе. Но скоро нас выгнали оттуда и маме попало… Сегодня видел у дяди Юры пистолет «Вальтер» с патронами. Дядя Юра его чистил и смазывал. Мама сказала, что за хранение оружия могут быть большие неприятности…

7 июля. Опять с утра копали в роще. Часов в 12 прибежал Кот и позвал нас в наш двор. Когда мы пришли, то увидели, что весь двор и сад ФЗУ полон военными машинами. Оказывается, у нас будет мотопарк… Жильцы боятся, что наш дом станет военным объектом и его будут бомбить… Вечером опять копали в роще. По проспекту все время идут войска, туда и сюда. Пытаемся понять: куда больше? К Ленинграду или от Ленинграда…

8 июля. Ходят слухи, что немцы взяли Минск. Далее думать не хочется, что же будет дальше…

9 июля. Ночью была тревога. И сразу поднялась стрельба из орудий и пулеметов. Грохот был страшный. Несколько раз наш дом сильно встряхнуло… Видел, как прожектора поймали в скрещение немецкий самолет. Но самолет сбить не удалось. Он улетел… Видимо, воздушная война началась всерьез. В газете сегодня было много награжденных летчиков и три Героя Советского Союза: Здоровцев, Жуков, Харитонов. Мама и Аня решили собрать аварийный запас продуктов и вещей на всякий случай.

12 июля. Мама, Аня и бабушка отбирали вещи для «аварийного запаса». В квартире все вверх дном. Бабушка теперь стоит в очередях, чтобы запасти продуктов… Ходит слух, что, наверное, введут карточную систему.

14 июля. Стоял сегодня с бабушкой за крупой. Мама сушила сухари про запас. Мне дали маленький черный чемоданчик, и я туда уложил альбомы с марками. Мама говорит, что нужно на всякий случай приготовиться к любым неожиданностям.

15 июля. В роще уже никто не копает. А щели, вырытые там, бросили неоконченными. В газете был указ о присвоении Героя Советского Союза морским летчикам А.К. Антоненко и П.А. Бринько. Почему-то все время награждают, главным образом летчиков. Видимо, на земле наши воюют хуже, чем в воздухе.

16 июля. Кончили рыть щели, и остановка теперь только за досками для обшивки… Были две тихие тревоги, но мы никуда не бегали и играли в саду в карты.

17 июля. С сегодняшнего дня вводятся карточки на продовольственные и промышленные товары… Мама и Аня будут получать служащие карточки, бабушка, я и Юра — иждивенческие. Правда, Юра до 15 августа будет получать детскую (до 12 лет). Хлеба мама и Аня получат по 600г в день. Бабушка, Юра и я — по 400 г. Кроме того, ежемесячно мама и Аня получат крупы по 1500, сахара — 1200, мяса — 1200, рыбы — 800, жиров — 400 г. Мы (я, бабушка и Юра) крупы — 1000, сахара — 1000, мяса — 600, рыбы — 500, жиров — 200 г… Сегодня все жильцы заняты только обсуждением этой новости. К нашим щелям в саду сегодня привезли для обшивки лес, но никто этим даже не интересуется…

18 июля. В наших щелях работают военные плотники. Они вбивают колья, обшивают стены досками, делают скамьи и ступени. Мы помогаем им: подтаскиваем доски, пилим. Когда щели были внутри обшиты, плотники сделали сверху крышу из бревен, покрыли ее толем, а мы стали делать поверх толя земляную насыпь… Потом, когда плотники ушли, мы долго сидели в готовой щели. Кот принес электрический фонарик. В щели тихо и очень уютно.

19 июля. На фронте новостей нет… У нас во дворе сего дня было учение. Нас всех собрали, пришел инструктор ПВО и показывал на учебной бомбе, как нужно ее тушить. По его словам, все очень просто, да и вообще бомба очень маленькая и нестрашная на вид… Вечером принес от Кота книгу «Джек Восьмеркин — американец». Читал весь вечер.

20 июля. Плотники закончили вторую щель. Обе щели обложили сверху дерном, который мы таскали из рощи. Щели стали почти совсем незаметными в зелени сада. Сегодня мы с мамой ходили на кладбище, к папе на могилу. Прибрали папину и Марусину могилки, посадили цветы, посидели. Потом немного погуляли на кладбище. Зашли на место, где хоронят летчиков. Мне очень нравятся их могилы. На них вместо крестов стоят пропеллеры на столбах. Целый лес пропеллеров…

22 июля. Сегодня месяц с начала войны. Упорные бои на Полоцко-Невельском, Смоленском, Новоград-Волынском направлениях. У нас становится все беспокойнее, тревоги все чаще и продолжительнее… Сегодня я спал в своей кровати, когда во втором часу ночи над городом разлился вой сирены. Звук очень неприятный и как клейкая масса заполняет уши. Меня подняли с кровати, и мы побежали через черный ход в щель, которая вырыта в саду. Берем с собой чемоданчики с самыми важными вещами и документами. Садимся в щели на скамейку и прислушиваемся. Издалека приходит сначала тихий, а потом все усиливающийся гул самолетов. Немецкие самолеты узнаются сразу: их сопящий, звенящий, зудящий, как зубная боль, звук слышен издалека. Начинают греметь залпы зениток, тарахтит стоящий у нашего сарая счетверенный пулемет. Вдруг гул самолетов резко меняется, делается более высоким и, наконец, его заглушает резкий свист и оглушительный удар. Щель дрожит, трещат доски, земля сыплется с потолка, и все обитатели щели прижимаются друг к другу… Бомбы в основном падали около товарной станции, у Балтийского вокзала и аэродрома. Но близость к нам мотопарка и штаба делают наш дом очень опасным. Но пока наш район не трогают, навер­ное, хорошая маскировка.

Заканчивая эту запись на оптимистической ноте, Дима и не догадывался о том, какие события разыгрывались в это время неподалеку от Гатчины.

Вечером 22 июля пять групп вражеских бомбардировщиков устремились на Ленинград. Еще на дальних подступах к городу их встретили 75 наших истребителей. Потеряв 13 самолетов, фашисты на этот раз прекратили налеты.

Чтобы ослабить активность противника в воздухе, был предпринят налет на одну из его авиационных баз. «Мессер-шмитты» пытались помешать этому. Выручая командира, младший лейтенант Владимир Шавров резко развернулся и таранил врага. Среди летчиков противника произошло замешательство. Воспользовавшись этим, наши истребители сбили двух стервятников. Тем временем летчики, штурмовавшие аэродром, сожгли еще восемь вражеских самолетов.

В ту же ночь с 22 по 23 июля фашистская авиация прорвалась к Москве. Были разбиты одна больница и одна поликлиника. Дима узнал об этом из газет.

23 июля. Днем была тревога, но без бомбежки. Наши сбили один самолет. Он загорелся и упал где-то за парком. Летчик выбросился с парашютом, и парашют опустился в Приоратском парке. Все военные из мотопарка бросились его ловить. Поймали и привели к нам во двор. Это молодой белобрысый парень в комбинезоне. Он долго говорил что-то по-немецки, обращаясь то к одному, то к другому… Кот сегодня где-то достал пакет пороха и стрелял из самопала…

«24 июля. Сволочи! Бомбят больницы… Целый день проторчали и саду, но мы с Юрой в щель не лазали, а играли на ее крыше в «козла».

24 июля. В городе идут разговоры о возможной эвакуации гражданского населения. Мама и Аня решили на всякий случай собирать вещи. Дядя Юра их отговаривал, говорил, что прямой опасности нет, а сидеть на чемоданах в страхе и в ожидании просто невыносимо.

28 июля. Слушал разговоры о зверствах фашистов в захваченных местностях над мирным населением. Даже слушать страшно. Неужели это будет продолжаться долго?… Вечером сидел у дяди Юры, рассматривал его фотографии в театральных ролях. Особенно мне понравились его снимки в роли Беппо. Совершенно не похож на себя под гримом страшного урода. Потом он показал свои театральные костюмы: чалму из оперетты «Баядера»- и польский костюм из оперетты «Голубая мазурка». Костюм очень красивый, весь вышитый и украшен драгоценными камнями. Спать лег поздно.

30 июля. Рассказывают, что очень много наших войск попало в окружение. У немцев очень много машин и мотоциклов, и они очень быстро передвигаются. Вечером ходил с Юрой в баню. В бане разговоры только о войне. Один дядька со следами ранений говорил, что сейчас все дело в том, чтобы удержать фронт до подхода основных частей из-за Волги и Урала. Немцы же сейчас пользуются неожиданностью своего нападения и спешат закрепиться на захваченных территориях.

Читайте также:

Первые военные будни