Шла долгая, холодная зима 1942 года. Страх от обстрелов и бомбежек отошел на второе место, голод овладел всеми, в глазах у всех стояла смерть. В квартире, где совсем недавно жило 25 человек, и всегда было весело от детского смеха, осталось всего двое — две сестрички 15 и 7 лет. И благодаря старшей сестре они еще были живы.

Шла долгая, холодная зима 1942 года. Страх от обстрелов и бомбежек отошел на второе место, голод овладел всеми, в глазах у всех стояла смерть. В квартире, где совсем недавно жило 25 человек, и всегда было весело от детского смеха, осталось всего двое — две сестрички 15 и 7 лет. И благодаря старшей сестре они еще были живы.

Всюду лежали убитые и раненые. Кто бредит, кто лежит в воде и просит пить, кто просит перевязать, а кто, в здравом уме, просит пристрелить, так как сами уже обессилели настолько, что и застрелиться не было сил или личное оружие было изъято, чтобы не застрелился, а двигаться не мог из-за тяжелого ранения. Застрелился комиссар нашего дивизиона старший...

Всюду лежали убитые и раненые. Кто бредит, кто лежит в воде и просит пить, кто просит перевязать, а кто, в здравом уме, просит пристрелить, так как сами уже обессилели настолько, что и застрелиться не было сил или личное оружие было изъято, чтобы не застрелился, а двигаться не мог из-за тяжелого ранения. Застрелился комиссар нашего дивизиона старший...

Всюду лежали убитые и раненые. Кто бредит, кто лежит в воде и просит пить, кто просит перевязать, а кто, в здравом уме, просит пристрелить, так как сами уже обессилели настолько, что и застрелиться не было сил или личное оружие было изъято, чтобы не застрелился, а двигаться не мог из-за тяжелого ранения. Застрелился комиссар нашего дивизиона старший...

Всюду лежали убитые и раненые. Кто бредит, кто лежит в воде и просит пить, кто просит перевязать, а кто, в здравом уме, просит пристрелить, так как сами уже обессилели настолько, что и застрелиться не было сил или личное оружие было изъято, чтобы не застрелился, а двигаться не мог из-за тяжелого ранения. Застрелился комиссар нашего дивизиона старший...

Ленинградцы настолько привыкли к налетам авиации и артобстрелам, что некоторые не только не могли физически, но и не считали нужным укрываться в бомбоубежищах. Тем более, когда до счастливого спасения оставались считанные километры. Скорее всего, никто в эти часы не думал о смерти, во всяком случае, не хотел. Тогда я не знал, что самое страшное ждет нашу семью именно на Большой земле, и блокада...

Ленинградцы настолько привыкли к налетам авиации и артобстрелам, что некоторые не только не могли физически, но и не считали нужным укрываться в бомбоубежищах. Тем более, когда до счастливого спасения оставались считанные километры. Скорее всего, никто в эти часы не думал о смерти, во всяком случае, не хотел. Тогда я не знал, что самое страшное ждет нашу семью именно на Большой земле, и блокада...

Ленинградцы настолько привыкли к налетам авиации и артобстрелам, что некоторые не только не могли физически, но и не считали нужным укрываться в бомбоубежищах. Тем более, когда до счастливого спасения оставались считанные километры. Скорее всего, никто в эти часы не думал о смерти, во всяком случае, не хотел. Тогда я не знал, что самое страшное ждет нашу семью именно на Большой земле, и блокада...

Ленинградцы настолько привыкли к налетам авиации и артобстрелам, что некоторые не только не могли физически, но и не считали нужным укрываться в бомбоубежищах. Тем более, когда до счастливого спасения оставались считанные километры. Скорее всего, никто в эти часы не думал о смерти, во всяком случае, не хотел. Тогда я не знал, что самое страшное ждет нашу семью именно на Большой земле, и блокада...

Ни для кого не секрет, для тех, кто помнит так называемую застойную эпоху, что в радиоэфире по телевидению и даже в газетных и журнальных статьях не благословлялось на протяжении многих лет поминать штрафные батальоны. Эта была фигура умолчания именно потому, что они были штрафными.

Ни для кого не секрет, для тех, кто помнит так называемую застойную эпоху, что в радиоэфире по телевидению и даже в газетных и журнальных статьях не благословлялось на протяжении многих лет поминать штрафные батальоны. Эта была фигура умолчания именно потому, что они были штрафными.

Ни для кого не секрет, для тех, кто помнит так называемую застойную эпоху, что в радиоэфире по телевидению и даже в газетных и журнальных статьях не благословлялось на протяжении многих лет поминать штрафные батальоны. Эта была фигура умолчания именно потому, что они были штрафными.

Ни для кого не секрет, для тех, кто помнит так называемую застойную эпоху, что в радиоэфире по телевидению и даже в газетных и журнальных статьях не благословлялось на протяжении многих лет поминать штрафные батальоны. Эта была фигура умолчания именно потому, что они были штрафными.

Ни для кого не секрет, для тех, кто помнит так называемую застойную эпоху, что в радиоэфире по телевидению и даже в газетных и журнальных статьях не благословлялось на протяжении многих лет поминать штрафные батальоны. Эта была фигура умолчания именно потому, что они были штрафными.

Неожиданно — столько времени ждали, но неожиданно услышали по радио о прорыве блокады Ленинграда. Из комнат и профессора и студенты с оглушительными криками «ура!!!» кинулись в коридор. Все обнимали и целовали друг друга. Я оказалась в объятиях профессора Некраша, статистика с мировым именем, самого строгого и сурового. Я даже не подозревала, что он,...

Неожиданно — столько времени ждали, но неожиданно услышали по радио о прорыве блокады Ленинграда. Из комнат и профессора и студенты с оглушительными криками «ура!!!» кинулись в коридор. Все обнимали и целовали друг друга. Я оказалась в объятиях профессора Некраша, статистика с мировым именем, самого строгого и сурового. Я даже не подозревала, что он,...

Неожиданно — столько времени ждали, но неожиданно услышали по радио о прорыве блокады Ленинграда. Из комнат и профессора и студенты с оглушительными криками «ура!!!» кинулись в коридор. Все обнимали и целовали друг друга. Я оказалась в объятиях профессора Некраша, статистика с мировым именем, самого строгого и сурового. Я даже не подозревала, что он,...

Неожиданно — столько времени ждали, но неожиданно услышали по радио о прорыве блокады Ленинграда. Из комнат и профессора и студенты с оглушительными криками «ура!!!» кинулись в коридор. Все обнимали и целовали друг друга. Я оказалась в объятиях профессора Некраша, статистика с мировым именем, самого строгого и сурового. Я даже не подозревала, что он,...

Фашистам удалось повредить второй мост, и теперь, пока его поправят, вся нагрузка падает на этот — первый. Нельзя остановить движения поездов! По всей длине эстакады на двух продольно уложенных досках стоят женщины и гонят, гонят лед под настилы. А чуть выше над ними по искривленному мосту идут составы. Всю ночь двигается эшелон за эшелоном. Шесть суток длился этот бой. И ленинградцы ...