С великой, никогда не ослабевающей благодарностью вспоминаю жителей деревень в Западной Белоруссии. Жили они крайне бедно. Вот когда нам стало понятно, почему сельские люди по дороге в город не надевали обувь: они очень берегли её. Деревни были небольшие, поселения располагались близко друг от друга, через каждые три - пять километров.

С великой, никогда не ослабевающей благодарностью вспоминаю жителей деревень в Западной Белоруссии. Жили они крайне бедно. Вот когда нам стало понятно, почему сельские люди по дороге в город не надевали обувь: они очень берегли её. Деревни были небольшие, поселения располагались близко друг от друга, через каждые три - пять километров.

С великой, никогда не ослабевающей благодарностью вспоминаю жителей деревень в Западной Белоруссии. Жили они крайне бедно. Вот когда нам стало понятно, почему сельские люди по дороге в город не надевали обувь: они очень берегли её. Деревни были небольшие, поселения располагались близко друг от друга, через каждые три - пять километров.

Выжить в блокаду нам помогло и то, что наша семья была большой и дружной. До войны у нас не было большого достатка, всегда приходилось экономить, сводить концы с концами. Мама принимала титанические усилия, чтобы мы не чувствовали себя ущербно, чтобы мы были одеты опрятно, не хуже, чем наши сверстники. Старалась внушить нам: «Не тот богат, у кого много, а тот, кто бережет».

Выжить в блокаду нам помогло и то, что наша семья была большой и дружной. До войны у нас не было большого достатка, всегда приходилось экономить, сводить концы с концами. Мама принимала титанические усилия, чтобы мы не чувствовали себя ущербно, чтобы мы были одеты опрятно, не хуже, чем наши сверстники. Старалась внушить нам: «Не тот богат, у кого много, а тот, кто бережет».

Выжить в блокаду нам помогло и то, что наша семья была большой и дружной. До войны у нас не было большого достатка, всегда приходилось экономить, сводить концы с концами. Мама принимала титанические усилия, чтобы мы не чувствовали себя ущербно, чтобы мы были одеты опрятно, не хуже, чем наши сверстники. Старалась внушить нам: «Не тот богат, у кого много, а тот, кто бережет».

В очередной раз был приказ от командира дивизии взять высоту N. Некоторые солдаты не имели даже касок на тот момент. Голову прикрывали прикладами винтовок. Окопались, как могли. Г.П. Каширин пристроился под деревом. Финны начали минометный обстрел, и одна из мин разорвалась в 2-3 метрах от него. Все руки оказались в крови от осколков.

В очередной раз был приказ от командира дивизии взять высоту N. Некоторые солдаты не имели даже касок на тот момент. Голову прикрывали прикладами винтовок. Окопались, как могли. Г.П. Каширин пристроился под деревом. Финны начали минометный обстрел, и одна из мин разорвалась в 2-3 метрах от него. Все руки оказались в крови от осколков.

В очередной раз был приказ от командира дивизии взять высоту N. Некоторые солдаты не имели даже касок на тот момент. Голову прикрывали прикладами винтовок. Окопались, как могли. Г.П. Каширин пристроился под деревом. Финны начали минометный обстрел, и одна из мин разорвалась в 2-3 метрах от него. Все руки оказались в крови от осколков.

Танечка на спине лежит, голову закинула и обеими руками за грудь держится. Подполз – она живая и смотрит на него страшно, а из под рук по гимнастерке темное пятно медленно расползается. Подождал минуту – не помирает, только дышит прерывисто и в глаза ему смотрит не отрываясь, не моргая.

Танечка на спине лежит, голову закинула и обеими руками за грудь держится. Подполз – она живая и смотрит на него страшно, а из под рук по гимнастерке темное пятно медленно расползается. Подождал минуту – не помирает, только дышит прерывисто и в глаза ему смотрит не отрываясь, не моргая.

Танечка на спине лежит, голову закинула и обеими руками за грудь держится. Подполз – она живая и смотрит на него страшно, а из под рук по гимнастерке темное пятно медленно расползается. Подождал минуту – не помирает, только дышит прерывисто и в глаза ему смотрит не отрываясь, не моргая.

Танечка на спине лежит, голову закинула и обеими руками за грудь держится. Подполз – она живая и смотрит на него страшно, а из под рук по гимнастерке темное пятно медленно расползается. Подождал минуту – не помирает, только дышит прерывисто и в глаза ему смотрит не отрываясь, не моргая.

Танечка на спине лежит, голову закинула и обеими руками за грудь держится. Подполз – она живая и смотрит на него страшно, а из под рук по гимнастерке темное пятно медленно расползается. Подождал минуту – не помирает, только дышит прерывисто и в глаза ему смотрит не отрываясь, не моргая.

В отношении к нам высокого начальства сквозило недоверие и, с каждым месяцем наших побед, оно становилось сильнее. Типичным был ответ: «Вот пусти тебя на передний край, а ты к немцам не уйдешь?». Помню пожилого уже младшего лейтенанта-комвзвода. «У меня за 1941-42 годы семь ранений! В моем теле до сих пор 11 осколков! Меня раненого, без сознания бросили под Айдаром, когда немцы были уже под...

В отношении к нам высокого начальства сквозило недоверие и, с каждым месяцем наших побед, оно становилось сильнее. Типичным был ответ: «Вот пусти тебя на передний край, а ты к немцам не уйдешь?». Помню пожилого уже младшего лейтенанта-комвзвода. «У меня за 1941-42 годы семь ранений! В моем теле до сих пор 11 осколков! Меня раненого, без сознания бросили под Айдаром, когда немцы были уже под...

В отношении к нам высокого начальства сквозило недоверие и, с каждым месяцем наших побед, оно становилось сильнее. Типичным был ответ: «Вот пусти тебя на передний край, а ты к немцам не уйдешь?». Помню пожилого уже младшего лейтенанта-комвзвода. «У меня за 1941-42 годы семь ранений! В моем теле до сих пор 11 осколков! Меня раненого, без сознания бросили под Айдаром, когда немцы были уже под...

В отношении к нам высокого начальства сквозило недоверие и, с каждым месяцем наших побед, оно становилось сильнее. Типичным был ответ: «Вот пусти тебя на передний край, а ты к немцам не уйдешь?». Помню пожилого уже младшего лейтенанта-комвзвода. «У меня за 1941-42 годы семь ранений! В моем теле до сих пор 11 осколков! Меня раненого, без сознания бросили под Айдаром, когда немцы были уже под...

Мама моя поступила на математический факультет МГУ. Вскоре ее оттуда выгнали. Надо сказать, что она чудом поступила, несмотря на то, что у нее не было пролетарского происхождения. В то время для поступления большое значение имело социальное происхождение. Пролетарское происхождение было проходным баллом в МГУ. Она же родилась и выросла в богатой семье....

Мама моя поступила на математический факультет МГУ. Вскоре ее оттуда выгнали. Надо сказать, что она чудом поступила, несмотря на то, что у нее не было пролетарского происхождения. В то время для поступления большое значение имело социальное происхождение. Пролетарское происхождение было проходным баллом в МГУ. Она же родилась и выросла в богатой семье....