В своей пропаганде германские власти обыгрывали привычную для граждан СССР патриотическую риторику, придавая ей обратный смысл. Жителей оккупированной территории уверяли, что война на стороне Германии на самом деле является «Отечественной Освободительной войной», которая «несет русскому народу и его Родине...

Утка была некрупная, молодая. Поворачивая голову по сторонам, она смотрела на нас изумленными бусинками глаз. Нет, она не была напугана, для этого она была еще слишком молода. Она не вырывалась, не крякала, не вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших ее рук. Нет, она грациозно и с любопытством озиралась. Красавица уточка! А мы — грубые, пропыленные, нечисто выбритые, голодные.

Утка была некрупная, молодая. Поворачивая голову по сторонам, она смотрела на нас изумленными бусинками глаз. Нет, она не была напугана, для этого она была еще слишком молода. Она не вырывалась, не крякала, не вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших ее рук. Нет, она грациозно и с любопытством озиралась. Красавица уточка! А мы — грубые, пропыленные, нечисто выбритые, голодные.

Утка была некрупная, молодая. Поворачивая голову по сторонам, она смотрела на нас изумленными бусинками глаз. Нет, она не была напугана, для этого она была еще слишком молода. Она не вырывалась, не крякала, не вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших ее рук. Нет, она грациозно и с любопытством озиралась. Красавица уточка! А мы — грубые, пропыленные, нечисто выбритые, голодные.

Утка была некрупная, молодая. Поворачивая голову по сторонам, она смотрела на нас изумленными бусинками глаз. Нет, она не была напугана, для этого она была еще слишком молода. Она не вырывалась, не крякала, не вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших ее рук. Нет, она грациозно и с любопытством озиралась. Красавица уточка! А мы — грубые, пропыленные, нечисто выбритые, голодные.

Я ждал письма от тебя особенно настороженно, так как снился сон эту ночь. Якобы приехал на Карасук. Прихожу к Мише, а он говорит, что Валя уехала к маме в гости. Я с ним пошел на почту, дал телеграмму, чтобы ты приехала. Вот жду тебя на перроне. Пришел поезд. Стал, смотрю - ты идешь, несешь на руках сына, он руками машет, языком лепечет. Я не вытерпел,...

Я ждал письма от тебя особенно настороженно, так как снился сон эту ночь. Якобы приехал на Карасук. Прихожу к Мише, а он говорит, что Валя уехала к маме в гости. Я с ним пошел на почту, дал телеграмму, чтобы ты приехала. Вот жду тебя на перроне. Пришел поезд. Стал, смотрю - ты идешь, несешь на руках сына, он руками машет, языком лепечет. Я не вытерпел,...

Я ждал письма от тебя особенно настороженно, так как снился сон эту ночь. Якобы приехал на Карасук. Прихожу к Мише, а он говорит, что Валя уехала к маме в гости. Я с ним пошел на почту, дал телеграмму, чтобы ты приехала. Вот жду тебя на перроне. Пришел поезд. Стал, смотрю - ты идешь, несешь на руках сына, он руками машет, языком лепечет. Я не вытерпел,...

Я ждал письма от тебя особенно настороженно, так как снился сон эту ночь. Якобы приехал на Карасук. Прихожу к Мише, а он говорит, что Валя уехала к маме в гости. Я с ним пошел на почту, дал телеграмму, чтобы ты приехала. Вот жду тебя на перроне. Пришел поезд. Стал, смотрю - ты идешь, несешь на руках сына, он руками машет, языком лепечет. Я не вытерпел,...

Была еще одна особенность этого моего нового поста. Мне еще предстояло сотрудничать с комендантом связи советской оккупационной зоны и отделом связи Советской Части Межсоюзного совета, преобразованного вскоре в аппарат Верховного Комиссара СССР в Австрии. Я постепенно начинал понимать, какая ноша свалилась на меня. Прежде всего, нужно было освоить...

Была еще одна особенность этого моего нового поста. Мне еще предстояло сотрудничать с комендантом связи советской оккупационной зоны и отделом связи Советской Части Межсоюзного совета, преобразованного вскоре в аппарат Верховного Комиссара СССР в Австрии. Я постепенно начинал понимать, какая ноша свалилась на меня. Прежде всего, нужно было освоить...

Была еще одна особенность этого моего нового поста. Мне еще предстояло сотрудничать с комендантом связи советской оккупационной зоны и отделом связи Советской Части Межсоюзного совета, преобразованного вскоре в аппарат Верховного Комиссара СССР в Австрии. Я постепенно начинал понимать, какая ноша свалилась на меня. Прежде всего, нужно было освоить...

Была еще одна особенность этого моего нового поста. Мне еще предстояло сотрудничать с комендантом связи советской оккупационной зоны и отделом связи Советской Части Межсоюзного совета, преобразованного вскоре в аппарат Верховного Комиссара СССР в Австрии. Я постепенно начинал понимать, какая ноша свалилась на меня. Прежде всего, нужно было освоить...

Помню, как-то я лежал на животе под обстрелом, в траве, и сначала жался крепко к земле, потому что как-то неуютно было, а потом надоело жаться, и я стал смотреть: трава была зеленая, небо голубое, и два муравья ползли и тащили соломинку, и так было ясно, что вот я лежу и боюсь обстрела, а жизнь течет, трава зеленеет, муравьи ползают, судьба целого мира длится, продолжается.

Помню, как-то я лежал на животе под обстрелом, в траве, и сначала жался крепко к земле, потому что как-то неуютно было, а потом надоело жаться, и я стал смотреть: трава была зеленая, небо голубое, и два муравья ползли и тащили соломинку, и так было ясно, что вот я лежу и боюсь обстрела, а жизнь течет, трава зеленеет, муравьи ползают, судьба целого мира длится, продолжается.

Помню, как-то я лежал на животе под обстрелом, в траве, и сначала жался крепко к земле, потому что как-то неуютно было, а потом надоело жаться, и я стал смотреть: трава была зеленая, небо голубое, и два муравья ползли и тащили соломинку, и так было ясно, что вот я лежу и боюсь обстрела, а жизнь течет, трава зеленеет, муравьи ползают, судьба целого мира длится, продолжается.

Помню, как-то я лежал на животе под обстрелом, в траве, и сначала жался крепко к земле, потому что как-то неуютно было, а потом надоело жаться, и я стал смотреть: трава была зеленая, небо голубое, и два муравья ползли и тащили соломинку, и так было ясно, что вот я лежу и боюсь обстрела, а жизнь течет, трава зеленеет, муравьи ползают, судьба целого мира длится, продолжается.

Помню, как-то я лежал на животе под обстрелом, в траве, и сначала жался крепко к земле, потому что как-то неуютно было, а потом надоело жаться, и я стал смотреть: трава была зеленая, небо голубое, и два муравья ползли и тащили соломинку, и так было ясно, что вот я лежу и боюсь обстрела, а жизнь течет, трава зеленеет, муравьи ползают, судьба целого мира длится, продолжается.

Среди представителей военно-морской династии Киткиных есть человек, который дважды, от разных властей, получал чин адмирала. Это Пётр Павлович Киткин. Таких случаев в истории, наверное, не много. Поскольку оба раза адмиральское звание было получено им не за выслугу лет, а в лихолетье — первый раз в годы Первой мировой, второй раз в годы Великой...

Среди представителей военно-морской династии Киткиных есть человек, который дважды, от разных властей, получал чин адмирала. Это Пётр Павлович Киткин. Таких случаев в истории, наверное, не много. Поскольку оба раза адмиральское звание было получено им не за выслугу лет, а в лихолетье — первый раз в годы Первой мировой, второй раз в годы Великой...