Вскоре нас постигла новая беда. В первый же морозный день отказал насос на мосту. Точнее, не насос, а рукав, по которому гнали воду. Гибкий резиновый шланг промерз насквозь, не пропускал воду и ломался, как стеклянный.

Вскоре нас постигла новая беда. В первый же морозный день отказал насос на мосту. Точнее, не насос, а рукав, по которому гнали воду. Гибкий резиновый шланг промерз насквозь, не пропускал воду и ломался, как стеклянный.

Вскоре нас постигла новая беда. В первый же морозный день отказал насос на мосту. Точнее, не насос, а рукав, по которому гнали воду. Гибкий резиновый шланг промерз насквозь, не пропускал воду и ломался, как стеклянный.

Когда меня раненого подобрали наши разведчики и принесли в лагерь, наш партизанский эскулап, Василий Ферапонтович Тихомиров, сказал, что меня нужно срочно отправлять на "большую землю". Но как это сделать? Хорошо оборудованный нами аэродром в Бегомле, куда прилетали самолеты с грузами для многих партизанских бригад, оказался на территории, контролируемой карателями. И вообще, принимать самолеты...

Когда меня раненого подобрали наши разведчики и принесли в лагерь, наш партизанский эскулап, Василий Ферапонтович Тихомиров, сказал, что меня нужно срочно отправлять на "большую землю". Но как это сделать? Хорошо оборудованный нами аэродром в Бегомле, куда прилетали самолеты с грузами для многих партизанских бригад, оказался на территории, контролируемой карателями. И вообще, принимать самолеты...

Когда меня раненого подобрали наши разведчики и принесли в лагерь, наш партизанский эскулап, Василий Ферапонтович Тихомиров, сказал, что меня нужно срочно отправлять на "большую землю". Но как это сделать? Хорошо оборудованный нами аэродром в Бегомле, куда прилетали самолеты с грузами для многих партизанских бригад, оказался на территории, контролируемой карателями. И вообще, принимать самолеты...

Когда меня раненого подобрали наши разведчики и принесли в лагерь, наш партизанский эскулап, Василий Ферапонтович Тихомиров, сказал, что меня нужно срочно отправлять на "большую землю". Но как это сделать? Хорошо оборудованный нами аэродром в Бегомле, куда прилетали самолеты с грузами для многих партизанских бригад, оказался на территории, контролируемой карателями. И вообще, принимать самолеты...

Когда меня раненого подобрали наши разведчики и принесли в лагерь, наш партизанский эскулап, Василий Ферапонтович Тихомиров, сказал, что меня нужно срочно отправлять на "большую землю". Но как это сделать? Хорошо оборудованный нами аэродром в Бегомле, куда прилетали самолеты с грузами для многих партизанских бригад, оказался на территории, контролируемой карателями. И вообще, принимать самолеты...

Важно одно: не уступать, продолжать сопротивление, держаться изо всех сил. Имеет значение то, что устремляется к передовой, а не то, что возвращается оттуда; то, что идет на нужды войны, а не то, что уже отработано ею.

Важно одно: не уступать, продолжать сопротивление, держаться изо всех сил. Имеет значение то, что устремляется к передовой, а не то, что возвращается оттуда; то, что идет на нужды войны, а не то, что уже отработано ею.

Важно одно: не уступать, продолжать сопротивление, держаться изо всех сил. Имеет значение то, что устремляется к передовой, а не то, что возвращается оттуда; то, что идет на нужды войны, а не то, что уже отработано ею.

Важно одно: не уступать, продолжать сопротивление, держаться изо всех сил. Имеет значение то, что устремляется к передовой, а не то, что возвращается оттуда; то, что идет на нужды войны, а не то, что уже отработано ею.

Важно одно: не уступать, продолжать сопротивление, держаться изо всех сил. Имеет значение то, что устремляется к передовой, а не то, что возвращается оттуда; то, что идет на нужды войны, а не то, что уже отработано ею.

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди...

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди...

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди...

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди...

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди...

Нас, девчонок-радисток, было трое. Остальные мужчины: связисты, катушечники. Наша задача наладить самое главное — связь, без связи конец. Сколько в живых из нас осталось не могу сказать, ночью нас разбросали по всему фронту, но думаю, что немного. Потери у нас были очень большие. Меня вот Господь сохранил…»

Нас, девчонок-радисток, было трое. Остальные мужчины: связисты, катушечники. Наша задача наладить самое главное — связь, без связи конец. Сколько в живых из нас осталось не могу сказать, ночью нас разбросали по всему фронту, но думаю, что немного. Потери у нас были очень большие. Меня вот Господь сохранил…»