Мы были первой лодкой, вошедшей в контакт с конвоем, и наша работа теперь заключалась в том, чтобы вызвать в этот район другие подлодки и действовать по принципу волчьей стаи. Совместные действия в битве за Атлантику означали, что собираются все доступные силы, но потом каждый корабль действует по-своему. Таким образом можно уничтожить конвой из 50 кораблей и более в течение нескольких суток.

Когда мы слышим рассказ о падении человеческого духа и возвышении его – это интересно и поучительно. Рассказывать и слушать об отсутствии человека в его живой оболочке, это страшно, и, быть может, не нужно. А может я и не прав, – нет такой пучины, глубже которой нельзя погрузиться.

В соседних с нашим домах остановились танкисты. Я к ним повадился ходить и, как говорится, влюбился в «тридцатьчетверку». Танкисты мне ее показали, рассказали ее характеристики. В общем, выдали военную тайну. Командиром у них был лейтенант Сергей Антонович Отрощенко. В сорок четвертом году я прибыл в Субботицу, на 3-й Украинский фронт, и попал в ...

Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат...
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.

[ Прослушать песню MP3 4.22MB ]

За многими станками стояли подростки, стояли они на ящиках, так как иначе им было не достать до обрабатываемых деталей. Я не удержался, подошел к одному парнишке, спросил: "Как дела?" - "Хорошо, товарищ старший лейтенант, - бодро ответил он, - сто двадцать процентов нормы даю!"

Участвовала во всех без исключения операциях полка. Но больше всего в памяти остались события сражений под Нарвой. Шел 1944 год. Мартовской ночью разведчики получили приказ пробраться к деревне, занятой немцами, и взять «языка».

Это был один из труднейших боев, которые я провел на Восточном фронте. Русский имел небольшое превышение и контролировал ситуацию. Вот он резко завалился на крыло и стал срезать мне угол — это было очень опасно, и я полез вверх.

Я в Бога поверил на войне, - рассказывал мне дед, - и из-за одного человека. Звали Анатолий. Он служил в нашем танковом расчете с декабря 1941-го. Механиком. Парень был с Псковщины из городка Порхова. Он был весь спокойный, с виду неторопливый. И всегда крест на шее. Перед всяким боем он обязательно осенял себя крестным знамением.

Шли мы свой долгий путь и высматривали то, что росло вблизи дороги, и с жадностью хватали и совали в карманы. На пути попадалось: картофель, кукуруза, пшеница, разные кабачки и так далее. Всё это нас спасало от голода.

Наступило 18 января 1943 года. Вечером из репродуктора раздался торжественный голос диктора, который чеканил каждое слово: «После семидневных боев войска Волховского и Ленинградского фронтов восемнадцатого января соединились в районе Рабочих поселков номер один и номер пять и тем самым прорвали блокаду города Ленинграда...»

Мы (папа, мама и я) жили в коммунальной квартире, расположенной во флигеле. Комната — четырнадцать квадратных метров, с низким потолком. Напротив входа — полукруглое, арочного типа окно, занимавшее почти всю стену. Справа от двери была неглубокая ниша. В ней на самодельных полках размещалась наша библиотека.

День 22 июня 1941 года запомнился мне особенно хорошо. Еще бы! С вечера мы с братом готовились к обещанной отцом поездке в зоопарк. Утром мы гуляли у дома, и вдруг мама кричит в окно, чтобы тотчас шли домой. Война!.. Ни о каком зоопарке никто уже не думал. Уже в первые дни заклеивали полосками крест-накрест стекла в окнах; ребята постарше вместе со взрослыми дежурили на крышах, внимательно ...

Однажды утром к переднему краю обороны дивизии подошла разведка противника. Вначале из-за кустарников показался легкий танк и начал курсировать вдоль фронта. Я сразу же получил доклады подчиненных командиров, да и сам я мог наблюдать за действием танка, но мне не хотелось вскрывать преждевременно систему огня. Через 10 минут, в другом месте, появился еще один вражеский танк.

Какое необыкновенно сильное впечатление музыка производила на слушателей именно в той обстановке, гораздо глубже воспринималось искусство, прекрасная музыка в то время. "И начинается музыка! И такое полное растворение в ней! Будто перенесли нас всех в другой мир - мир весны, тишины и солнца!..." Пятая симфония Чайковского... Об этом не расскажешь...

В военном госпитале или в медсанбате, А то и просто санинструктором в полку Ты, медсестра, всегда была с солдатом, И он перед тобой всегда в долгу.

На всех фронтах русские войска пока отступают, так как противник очень силен. У них у всех были автоматы, в голенищах сапог – запасные патроны, гранаты были удобнее наших, пешком они ходили мало, было большое количество машин. А у нас в ту пору автоматов не было, машин было очень мало, техника военная тоже слабее немецкой. Но в нас была воспитана любовь и преданность к Родине.

Наблюдая за вражескими позициями, обнаружила пулеметчика. Прицелилась и выстрелила. Попала или нет, неизвестно. Но когда вернулась в подразделение, то все уже знали, что я уничтожила врага. Все радовались, спешили ко мне с поздравлениями. А я плакала, потому что пришлось убить человека...

Русская Православная Церковь на протяжении всей русской истории жила одной жизнью со своим народом и сейчас, в дни Великой Отечественной войны, она вместе со всей страной переживает несчастье, обрушившееся на нашу Родину, и целиком отдает себя на службу ей и нашему народу. В первый же день войны она...

Все офицеры верхней палубы и лучшие сигнальщики на мостике. Они не отдыхают, и вместо еды и питья они получают только специальный шоколад и кофе, чтобы не тратить энергию на пищеварение. Они должны держать глаза открытыми. Кофе приносят только по одной чашке, чтобы от наблюдения отвлекались только по одному. Никто не разговаривает — говорить не о чем.

Я потеряла хлебную карточку. Блокадникам ясно, что это значило! Тем не менее, мама и сестра, не говоря ни слова, стали делить свой мизерный паек со мной. Когда в очереди за хлебом одна старушка потеряла свою хлебную карточку. Очередники приняли её горе, как свое собственное, и стали искать потерянную карточку.