Русский народ в Великой Отечественной войне

29 января 2010 года на секции XVIII Рождественских образовательных чтений по теме: «Исторические пути России в ХХ веке и их анализ в образовательном процессе» выступил руководитель проекта «Непридуманные рассказы о войне», директор портала «Православие и мир» настоятель храма Всемилостивого Спаса протоиерей Александр Ильяшенко. Публикуем его доклад.

Сравнительно недавно у меня состоялась беседа с очень авторитетным представителем Русской Зарубежной Церкви. Он выразил мысль, которая на меня произвела сильное впечатление: «Почему у вас так много пафоса? Почему для всего мира Вторая мировая, а для вас Великая Отечественная? Что в ней такого великого?» Это характерный взгляд с Запада. Отметим, что, к сожалению, подобная точка зрения получила широкое распространение и в нашем обществе. Я думал, что ответить и решил ответить так..

На нашем сайте «Непридуманные рассказы о войне», посвященном Второй Мировой войне, мы собираем рассказы непосредственных участников войны: советских, немецких, английских, американских. Мы выбираем те воспоминания, которые не подвергались цензуре. Отметим, что цензуре подвергались воспоминания не только советских, но и западных авторов. Цензура все выхолащивала, требовала, чтобы написано было, не так как было, а как должно быть с идеологической точки зрения, а мы собираем так, как люди видели. Эти рассказы имеют прелесть непосредственного участия: начинаешь как бы чувствовать то, что происходило тогда и смотришь глазами непосредственного участника событий. Получается исключительно рельефная картина того, что происходило. И удивительно яркое свидетельство роли русского народа. Я говорю «русский народ», хотя он был при советской власти, но по сути своей он был русским, верующим. Теперь говорят, что на фронте неверующих не бывает. В своих воспоминаниях ветераны пишут о том, что люди начинали молиться на войне, хотя в мирной обстановке считали себя далекими от Бога.

Попробуем оценить, в каких же условиях боролся русский народ, который явил себя богоугодным народом. Совсем недавно прочитал очень яркое воспоминание о летчике Павле Камозине. Вспоминает его однополчанин Александр Черепанов: он называет его просто Паша.

Паша Камозин 31 декабря 1943 года получил приказ слетать в разведывательный полет над Крымом. Он должен пройти достаточно большой маршрут и сфотографировать военные объекты, проследить передвижения немцев. Разведчикам, осуществляющим воздушную разведку, запрещается вступать в воздушный бой, поскольку его данные исключительно важны, поэтому он должен их доставить, во что бы то ни стало. Поэтому он должен вернуться обратно целым и невредимым. Пролетая над одним из аэродромов, Камозин увидел шестерку «мессершмитов» и взлетающий транспортный самолет «Ю-52″. Видимо, в самолете летела большая «шишка». Надо сбить! Вопреки приказу разогнался, дал очередь – самолет рухнул, взорвался, сгорел, а он умчался. Паша связался с командованием полка, рассказал о том, что произошло, и немцы этот разговор записали. И когда он прилетел, оказалось, что он сбил 18 германских генералов и полковников из ставки Гитлера, которые прилетели 31 декабря на Новый год раздавать ордена и медали своим подчиненным. Гитлер объявил траур по этой тяжелой для германской армии потере.

Павла вызывает командующий армией Вершинин и говорит: «За тобой охота. Геринг послал лучших летчиков из Берлинской школы высшего пилотажа, и Графа, полковника Графа. И приказал, чтобы обер-лейтенанта Камозина любыми средствами уничтожить. Они тебя собьют. Советую тебе недельки две лучше посидеть на земле». А Паша говорит: «А почему Граф меня должен сбивать, а не я Графа?» И вот они друг за другом охотятся. Немцы использовали такую тактику: звено разделялось, видят наших летчиков – пускают вперед приманку. Наши за ними гонятся. Когда летчик гонится, он сосредоточен на цели, смотрит в прицел и уже не видит опасности. А сзади появляются немецкие самолеты и сбивают противника. Паша эту тактику взял на вооружение.

На земле действия согласовали, Паша своим летчикам сказал подняться повыше, потому что высота – это скорость, и за ним наблюдать. А сам видит: крутится немецкий истребитель, может быть, его пилотирует Герман Граф. Приближается к этому истребителю, делает маневр, чтобы заманить, и немцы клюют на приманку. Немец за ним, Паша от него. Немец догоняет его, и тут по тактике, разработанной Покрышкиным, Паша останавливает мотор своего самолета. Самолет тормозит и проседает немножко, а преследователь смотрит – самолет пропал из прицела: проносится над ним, а врага нет. Чтобы найти, нужно подняться вверх. Граф поднимается наверх, а там пара Пашиных ведомых его ждет. Граф уходит вниз, а Паше это и нужно: тот пузо подставил, а он из всех пушек и пулеметов всадил в него очередь. Самолет Графа пошел вниз, Граф выпрыгнул на малой высоте, остался живым, и его отправили обратно в Берлин. Ведь такие летчики, как Герман Граф – это национальное достояние, и терять таких асов было никак нельзя. Вот так Паша превзошел знаменитого немецкого аса в прямом поединке.

Нужно отметить, что, особенно это относится к начальному периоду войны, нельзя сравнивать количественные характеристики наших и немецких пилотов. Известно, что на счету немецких летчиков побед больше, чем у наших. Немцы с начала войны летали на самолетах, на которых были пуленепробиваемые стекла, рация, оптический прицел, а на наших самолетах в первые годы войны ни раций, ни таких совершенных оптических прицелов, ни прочных лобовых стекол не было.

Еще один яркий рассказ о противостоянии наших солдат и немецких. Сейчас еще жив Герой Советского Союза генерал-полковник Иван Петрович Вертелко, а тогда молодой солдатик в разведке. Прибалтика 1945 год. Фронт стабилизировался, снабжение отстало. Нейтральная полоса, метров триста — четыреста. По обе стороны голодные солдаты. Полуразрушенные крестьянские избы, мирных жителей в них нет, а дикая живность иногда попадалась. Между вражескими позициями пасутся гуси на травке. В сумерках храбрые молодые голодные солдаты поползли за гусятиной. Но солдаты наши думали не только о том, как гусей поймать: вычислили, какой гусь вожак этого стада: этого гуся – на веревочку и на колышек, остальные далеко не отойдут. Сами рядышком спрятались. Немцы тоже голодные, поползли за гусятиной. Тут-то наши их и сгребли. Немцев – в штаб, а гусей – в котел.

Приведу еще один характерный пример. Передаю рассказ члена-корреспондента Российской академии наук Глеба Борисовича Удинцева. В войну он был штурманом дальней авиации. Уже после войны, в семидесятые годы, на одной из международных конференций за рубежом к нему подошел нобелевский лауреат Конрад Лоренц, который захотел с Глебом Борисовичем поговорить по-русски. Оказывается, Лоренц, тогда полковник медицинской службы, воевал на Восточном фронте и попал в плен. В плену он сначала оказался в солдатском лагере, потом перевели в офицерский. Выделили конвойного с винтовкой с примкнутым штыком. Выдали талоны на продукты. Идут. Вдруг конвойного разбил приступ малярии: его трясет, идти не может. Он опустился на землю, отдает продталоны Лоренцу и направляет в поселок. Тот говорит:

– Как же я пойду, ведь я в форме немецкого офицера?

А конвойный отвечает:

– Да кому ты, битый фриц, нужен? Иди.

И вот, Лоренц в форме немецкого офицера идет в поселок, и действительно, никто на него не обращает внимания. Видит, в кранике вода бьет. Жарко, он грязный, давно не мылся. Садится рядом. Достал кусочек мыла – страшный дефицит тогда, намылился. Чувствует, ему в спину сверлят взглядом. Оглядывается, видит, стоит русский солдатик (уже другой) с костылем. Думает: «Сейчас как даст мне этим костылем». А тот спрашивает:

– Слушай, у тебя мыло есть?

– Есть.

– А у меня бритва есть. Давай побреемся! – и достает настоящую немецкую опасную бритву. Лоренц думает: «Вот, как полоснет мне по горлу!», но делать нечего. Тот его аккуратно побрил и говорит:

– А теперь ты меня побрей.

Намылился, а Лоренц снова испугался: «Вдруг я его немного порежу, тогда меня обвинят в покушении на жизнь советского солдата». Но все кончается хорошо, оба довольны, и солдатик спрашивает:

– Ты на продсклад? И я туда же, пойдем вместе!

– И вот тут, – закончил свой рассказ Лоренц, – я понял, что этот народ мы победить не сможем!

– А в немецкой армии могло быть нечто подобное? – спросил Глеб Борисович.

– Нет, это исключено, в немецкой армии это совершенно невозможно.

Зато в германской армии было возможно другое. Ги Сайер, солдат из Эльзаса, по матери француз, вспоминает, что был свидетелем такой жестокости: немецкие солдаты, связав руки русским пленным, привязали их к столбу, выдернули чеки гранат, сунули их нашим солдатам в карманы шинелей и, отбежав в укрытие, наблюдали, как те мучаются перед лютой смертью.

Теперь я хочу коснуться еще нескольких мрачных страниц. Последнее время я стал заниматься историей ГУЛАГа, который существовал с 1930-1956 год. По официальным данным архивов, которые стали доступными в начале 90-х годов, в предвоенные годы и в годы войны с 1930 по 1945 год (в ГУЛАГе) погибло от голода, и было расстреляно 930 000 человек. Это были люди, способные носить оружие. За годы войны в ГУЛАГ было направлено 2 мил. человек и выпущено 2 мил. человек: из них 1 мил. – на фронт и 1 мил. – неспособные к труду, доходяги. В Рыбинских лагерях, куда посылали доходяг, смертность составляла выше 40% в год. На фронтах войны по приговорам трибуналов было расстреляно 135 тыс. человек (это больше, чем Русская армия имела в Бородинском сражении). В конце войны в 1945 году в лагерях осталось 1,5 мил. человек. Теперь если все это сложить и добавить тех, кто охранял заключенных, то получится, что около 4 мил. человек, способных носить оружие, в войне участие не приняли. Сидели и погибали от изнурения в этих лагерях. Это, безусловно, полностью на совести советской власти.

Еще одно из проявлений бесчеловечного отношения к своим. В книге «Артиллеристы, Сталин дал приказ!» автор, Михин, воспоминает. Он командовал гаубичной батареей. 1942 год. Его батарея ведет огонь. Вдруг один снаряд разорвался в стволе. Ствол разлетелся, но расчет стоял за щитом, так что никто не пострадал. Бой кончается. Прибывает особист и говорит:

— «Дай мне твой автомат посмотреть».

Тот отдает.

– А теперь расскажи о своей враждебной деятельности.

– Какая враждебная деятельность?

– Как какая? Пушка взорвалась?

– Да. Снаряд в стволе разорвался.

– Так как же не враждебная деятельность? Как это произошло?

– Вот… снаряд. Мы стреляли… Слава Богу, никто не пострадал.

– А… Никто не пострадал. Да? И ты мне говоришь, что это не враждебная деятельность? Значит, все за щитом спрятались? А пушки нет. Значит, в следующий раз другая пушечка. Давай, рассказывай, может, кто-нибудь песочку сыпанул в ствол… Ну-ка, пойдем с нами.

Михин понимает, что, если он с ними уйдет, то больше не вернется. Его спасло то, что он сообразил:

– Так, если бы песочку сыпанули, то пушка бы после первого выстрела разорвалась, а мы успели сделать несколько выстрелов.

– Да… Ну, хорошо, тебе повезло.

Особист вернул оружие и удалился.

Действительно, в начальный период войны случалось, что снаряды в канале ствола орудия разрывались. Это было столь распространенным недостатком, что Сталин вызвал в Ставку одного из крупнейших отечественных ученых в области механики, Алексея Антоновича Ильюшина, однофамильца известного конструктора, и сказал, что в течение месяца надо разобраться. Ильюшин попросил два месяца, разрешение было дано. За это время Ильюшин выяснил причину дефекта и предложил совершенно неожиданное решение для его устроения. Он предложил использовать в качестве материала для корпуса снаряда не дорогую в производстве сталь, а чугун. Чугун – это хрупкий материал, он не поддается ковке и, когда испытывает ударные нагрузки, разрушается, поэтому корпуса снарядов изготовлялись из прочной стали, которая выдерживает большие нагрузки. Оригинальные теоретические и экспериментальные исследования, проведенные Ильюшиным, показали, что в стволе орудия нагрузки, которые испытывает снаряд, имеют такой характер, что чугун должен выдерживать. Это открытие оказалось исключительно важным в экономическом отношении, потому что основная масса стали во время войны идет не на изготовление танков, орудий и других видов военной техники, а на изготовление снарядов. Страна напрягала все свои силы для увеличения выпуска военной продукции. Использование дешевого чугуна для изготовления снарядов, экономило значительные затраты ресурсов и позволило увеличить при тех же затратах выпуск и снарядов, и орудий, и танков и т.д. Благодаря этому выдающемуся достижению отечественной науки, артиллерия Красной армии стреляла чугунными снарядами, а немецкая – стальными.

Для достижения победы в войне требуется напряжение всех сил народа. Оказалось, что русский народ и мужеством, и в военном, и в интеллектуальном отношении превзошел силы объединенной Европы.

Известно, что на пряжках немецких солдат было написано: «Gott mit uns!» (С нами Бог!). В Германской армии были полковые священники, совершались молебны, в том числе благодарственные. Формально германская армия не была атеистической, а Красная Армия формально таковой являлась. Отметим, что нельзя недооценивать один очень важный факт: победа – от Бога. Но не германскому народу, объявившему «крестовый поход против коммунизма», а на деле оказавшемуся богоборческим, дал Господь победу.

Русский народ явил в войне такое величие души, такую непоколебимую веру, такую стойкость в лишениях, такой нравственный подвиг, что заслужил милость от Бога. Сам Господь даровал нашему великодушному народу победу, которую мы по праву можем считать Великой.

Спасибо за внимание!