Спасенное детство

Когда Ораниенбаум на четвертый месяц войны оказался в двойной блокаде, основная часть жителей города и района, малышей и взрослых, уже была эвакуирована. Тем не менее, оставалось еще немало детей, нуждающихся в помощи. Мы находили их в опустевших, холодных квартирах и приводили в помещение бывшего детсада на проспекте Юного Ленинца, 49. Здесь открыли детский дом для сирот. Важно было накормить, обогреть, спасти от болезней, голодной смерти как можно больше ребят.

Вначале дом принял 78 мальчиков и девочек. Но с каждым днем число их росло. И тогда нас перевели на так называемую Максимову дачу. Здесь детей насчитывалось уже около 360.

В большой Максимовой даче имелось 17 комнат, но все они были с разбитыми окнами. Ветер свободно гулял по пустым помещениям: кровати, столы, стулья отсутствовали. Надо было быстрее все это найти, достать, иначе детскому дому не существовать.

Белье и посуду по решению исполкома горсовета мы получили в различных организациях. Кровати, мебель собирали по всему Ораниенбауму, свозили на санках. Собирали кусочки стекол и закрывали окна.

Кто это делал? Первые воспитатели детского дома Лидия Ивановна Капустина и Лидия Александровна Лутина, старшие ребята. Это было очень нелегко – голод уже серьезно давал о себе знать.

Не стану подробно описывать зиму 1941/42 года, первую блокадную зиму. Все, что испытали другие, испытали и мы: бомбежки, обстрелы, холод, голод, дистрофию, другие болезни… Воспитатели Людмила Петровна Кутро, Зинаида Григорьевна Ромадина, Нина Романова, Полина Ивановна Бомбина, Мария Петровна Эстрина и другие, молодая медицинская сестра Людмила Никифорова упорно боролись за каждого ребенка. Несмотря на это, мы почти каждое утро обнаруживали в спальнях угасших от дистрофии детей. Страшная картина, которую не забыть никогда!

И все же детдом жил, чрезвычайно трудно, но жил. Педагоги даже вели несколько кружков художественной самодеятельности. Работала библиотека. Воспитанники избрали комитет, своего рода ребячье самоуправление. Он организовал соревнование групп за чистоту и порядок в своих комнатах. Результаты отражались на специальном стенде.

Больше всего, конечно, досаждали хозяйственные заботы. Позднее они легли на плечи Любови Андреевны Мочаловой. Она уже успела повоевать в одном из партизанских отрядов Ленинградской области и в конце февраля 1942 года привезла к нам 40 малышей, бывших питомцев детского сада в поселке Дубки. Мочаловой помогал персонал. Воспитатели, няни – все были невероятно истощены, еле передвигались, но не нашлось ни одного, кто бы отказался от какой-нибудь хозяйственной работы. Разбирали на дрова большой бревенчатый склад поблизости от дачи. Таскали воду из колодца – сколько ее требовалось!

Во всех этих делах нашими добрыми помощниками оставались старшие по возрасту дети – Зина Журавлева, Соня Ланщина, Люба Могилева и другие. Большинство ребят были совсем маленькие, и девочки, которым исполнилось 13-15 лет, были нашей опорой. В сущности, тоже еще дети, они проявляли сознание долга, не уступали взрослым в силе духа, мужестве.

Зине Журавлевой в первую блокадную зиму было четырнадцать. Умерла мать. Девочка сама пришла в детский дом, а потом стала приводить осиротевших детей из пустующих квартир. В спальне холодно, темно, ребята лежат в кроватях, а ухаживает за ними Зина… За водой из колодца – тоже она. Все пережила эта отважная девочка, теперь сама мать, замечательная труженица…

Очень много помогали нам выделенные городской комсомольской организацией Вилий Капустин, Мария Бадаева, братья Семкины.

Весной 1942 года, чуть пригрело солнышко, все, кто имел еще силы, дружно вышли копать огород. Для подсобного хозяйства детдома отвели три гектара. Они показались тогда огромным полем. Как при наших возможностях обработать его? Но глаза боятся, а руки делают. Нашелся среди нас и специалист по сельскому хозяйству – учитель биологии Василий Иванович Пружечников, он и возглавил общий труд на огороде.

С питанием к тому времени стало немного лучше. Незачем говорить, что из тех скудных запасов, которыми располагал город, в первую очередь оделялись именно дети. На день приходилось 300 граммов хлеба, по 10 граммов крупы, по нескольку граммов масла. Выделялись сахар, сухофрукты. Три раза в день дети получали горячую еду. Тут нельзя не вспомнить нашего повара Марию Александровну Михалеву. При таком малом количестве продуктов ей приходилось творить чудеса.

К осени нас ожидала прибавка к питанию за счет собственного огорода. Между тем страх перед следующей блокадной зимой, страх за жизнь детей не проходил. Неужели снова придется выписывать свидетельства о смерти, завертывать в простыни и везти на санках до кладбища умерших мальчиков и девочек? Командование Приморской оперативной группы, городские власти подумали об этом. 150 ребят дошкольного возраста решили эвакуировать на Большую Землю.

И вот ранним апрельским утром уезжали наши питомцы. Грустно смотреть на маленькие бледно-желтые лица с заостренными носами. Немощные «старички» с отяжелевшими ногами, согбенными плечами. Им предстоял трудный путь: от Ораниенбаума на автомашинах по льду залива до Лисьего Носа, оттуда в Ленинград поездом, а дальше – по Дороге Жизни, о которой мы так много уже слышали на Ораниенбаумском «пятачке». Трогается одна машина, другая… Провожающие машут руками. Каждого глубоко волнует одна невысказанная мысль: сколько из этих ребят преодолеет опасную дорогу?

Но на первых порах все складывалось более или менее удачно. В Лисьем Носу и на Финляндском вокзале в Ленинграде ребят уже ждали. Обогрели, покормили. Дали продуктов на дальнейшую дорогу. К юным ораниенбаумцам присоединили еще столько же дошкольников из Сестрорецка. Теперь наша воспитательница Лидия Ивановна Капустина вместе с нескольким другими педагогами отвечала за 300 молодых жизней.

Много лет спустя на встречах бывших воспитанников Ораниенбаумского детского дома я не раз слышала о дальнейшей судьбе наших питомцев. До Ладожского озера ехали поездом. Когда состав замедлил ход и потом остановился (это было уже ночью), ребята услышали знакомый грохот зениток – отбивался очередной налет фашистских стервятников. Станция гудела сотнями голосов. Из других вагонов полетели мешки, чемоданы. Но в этой суете о ребятах думали, заботились. Послышалась команда:

— Ребята, выходите из вагонов, побыстрей, но осторожно, без суеты. Есть у кого спички? Огонь не зажигать. Собирайтесь за насыпью. Смотрите друг за другом, чтобы никто не отстал.

Кто не смог сойти сам, тем помогали. Детдомовцам нужно было дойти до холма, за которыми их ждали автомашины. Ох какими трудными показались эти несколько десятков метров! Многие ребята побросали свои маленькие узелки. Некоторых несли на руках. Шоферы подсаживали малышей в автобусы, постарше размещали в кузовах грузовиков под брезентом.

Потом автоколонны сползали на лед Ладоги. 30 километров по зимнику, который почти рухнул – весна в разгаре. Слышался треск ломавшихся льдин, в колее стояла вода, из-под буксующих колес разлетались веером брызги. Провалилась какая-то полуторка (не с детьми) – к ней бросились люди.

Наконец автомашины вышли на берег. По обочинам дороги высятся штабели мешков, ящиков. Это продукты для ленинградцев. Водители прощаются с детьми, забирают груз и тотчас отправляются из Кобоны в обратный рейс. А ребят, погрузив в эшелон, везут дальше.

На многих станциях к поезду с ленинградскими детьми выходили жители окрестных сел и деревень. Поили чаем, угощали горячей картошкой, кислой капустой – других лакомств сами не имели. О юных ленинградцах в первую очередь заботились и на продпунктах. Помимо основных продуктов порой отпускали сыр, колбасу, шоколад.

Маршрут лежал на Кубань. В станице Ирклеевской хорошо подготовились к встрече. Подводы везли детей от станции в окружении большой толпы. Малышей брали на руки, ласкали, угощали лакомствами.

Увы, до места назначения доехали далеко не все, 20 истощенных детей умерло в долгой дороге, и в первые месяцы пребывания в благословенном крае. Еще 24 оставили в больницах разных городов по пути. Но больше ста юных ораниенбаумцев были спасены.

Когда летом 1942 года для эвакуированных из детского дома создалась новая опасность оказаться на оккупированной территории, власти сделали все, чтобы отправить ленинградцев в далекий тыл – в Киргизию. Там, за озером Иссык-Куль, на курорте Джетогуз, а затем в поселке Сару ребята дождались конца войны.

Источник: Непокоренный плацдарм: воспоминания участников обороны Ораниенбаумского плацдарма. – Л.: Лениздат, 1987. – С. 182-186.