В первых классах, сразу после войны, чувствовалась большая разница в возрасте школьников. Многие в войну не учились, особенно те, кто вернулся с фронта в город – такие, как «сыны полка» с медалями. Такой контингент был плохо управляем. Через несколько месяцев неравенство по возрасту устранили, отправив «переростков» в ремесленные училища.

В первых классах, сразу после войны, чувствовалась большая разница в возрасте школьников. Многие в войну не учились, особенно те, кто вернулся с фронта в город – такие, как «сыны полка» с медалями. Такой контингент был плохо управляем. Через несколько месяцев неравенство по возрасту устранили, отправив «переростков» в ремесленные училища.

В первых классах, сразу после войны, чувствовалась большая разница в возрасте школьников. Многие в войну не учились, особенно те, кто вернулся с фронта в город – такие, как «сыны полка» с медалями. Такой контингент был плохо управляем. Через несколько месяцев неравенство по возрасту устранили, отправив «переростков» в ремесленные училища.

В первых классах, сразу после войны, чувствовалась большая разница в возрасте школьников. Многие в войну не учились, особенно те, кто вернулся с фронта в город – такие, как «сыны полка» с медалями. Такой контингент был плохо управляем. Через несколько месяцев неравенство по возрасту устранили, отправив «переростков» в ремесленные училища.

В первых классах, сразу после войны, чувствовалась большая разница в возрасте школьников. Многие в войну не учились, особенно те, кто вернулся с фронта в город – такие, как «сыны полка» с медалями. Такой контингент был плохо управляем. Через несколько месяцев неравенство по возрасту устранили, отправив «переростков» в ремесленные училища.

Считаю своим долгом описать те зверства, которые я мог видеть и которые я перенес лично в период моего нахождения в лагерях в[оенно]пл[енных], а также в концлагерях.

Считаю своим долгом описать те зверства, которые я мог видеть и которые я перенес лично в период моего нахождения в лагерях в[оенно]пл[енных], а также в концлагерях.

Считаю своим долгом описать те зверства, которые я мог видеть и которые я перенес лично в период моего нахождения в лагерях в[оенно]пл[енных], а также в концлагерях.

Считаю своим долгом описать те зверства, которые я мог видеть и которые я перенес лично в период моего нахождения в лагерях в[оенно]пл[енных], а также в концлагерях.

Считаю своим долгом описать те зверства, которые я мог видеть и которые я перенес лично в период моего нахождения в лагерях в[оенно]пл[енных], а также в концлагерях.

Считаю своим долгом описать те зверства, которые я мог видеть и которые я перенес лично в период моего нахождения в лагерях в[оенно]пл[енных], а также в концлагерях.

Считаю своим долгом описать те зверства, которые я мог видеть и которые я перенес лично в период моего нахождения в лагерях в[оенно]пл[енных], а также в концлагерях.

Но мало кто знает о небольших стычках и перестрелках, проходивших ежедневно в небольших деревнях, поселках и хуторах. Приведенные в публикации документы Чрезвычайной государственной комиссии дают возможность представить эти военные будни. Они не потрясают тысячами жертв, а рассказывают о людях, чьи имена,...

Но мало кто знает о небольших стычках и перестрелках, проходивших ежедневно в небольших деревнях, поселках и хуторах. Приведенные в публикации документы Чрезвычайной государственной комиссии дают возможность представить эти военные будни. Они не потрясают тысячами жертв, а рассказывают о людях, чьи имена,...

Но мало кто знает о небольших стычках и перестрелках, проходивших ежедневно в небольших деревнях, поселках и хуторах. Приведенные в публикации документы Чрезвычайной государственной комиссии дают возможность представить эти военные будни. Они не потрясают тысячами жертв, а рассказывают о людях, чьи имена,...

Но мало кто знает о небольших стычках и перестрелках, проходивших ежедневно в небольших деревнях, поселках и хуторах. Приведенные в публикации документы Чрезвычайной государственной комиссии дают возможность представить эти военные будни. Они не потрясают тысячами жертв, а рассказывают о людях, чьи имена,...

Но мало кто знает о небольших стычках и перестрелках, проходивших ежедневно в небольших деревнях, поселках и хуторах. Приведенные в публикации документы Чрезвычайной государственной комиссии дают возможность представить эти военные будни. Они не потрясают тысячами жертв, а рассказывают о людях, чьи имена,...

Но мало кто знает о небольших стычках и перестрелках, проходивших ежедневно в небольших деревнях, поселках и хуторах. Приведенные в публикации документы Чрезвычайной государственной комиссии дают возможность представить эти военные будни. Они не потрясают тысячами жертв, а рассказывают о людях, чьи имена,...

Но мало кто знает о небольших стычках и перестрелках, проходивших ежедневно в небольших деревнях, поселках и хуторах. Приведенные в публикации документы Чрезвычайной государственной комиссии дают возможность представить эти военные будни. Они не потрясают тысячами жертв, а рассказывают о людях, чьи имена,...

Оккупация продолжалась 3 года – до 22 августа 1944 г. За это время население города сократилось в 10 раз – с 300 тыс. человек до 30 тыс. Первыми истреблению подверглись евреи, которых расстреливали на улицах и в домах без суда и следствия.