Долгое время наша семья не могла найти место захоронения младшего папиного брата Гамида: в послевоенные годы изменились границы областей и районов, многие населенные пункты вообще исчезли с лица земли. Он погиб в июле 1943 года, когда началось контрнаступление советских войск под Курском. 11–ая гвардейская армия (Брянский фронт) под руководством генерал-лейтенанта И.Х. Баграмяна наносила удары с севера, в направлении Ульянова, Афанасова, Мелихова, Крапивны и других населенных пунктов.

В Павлодарской области на Иртыше началось строительство мощного завода ферросплавов и не менее мощной Ермаковской ГРЭС. При них создавались медсанчасти, где требовались врачи. И моему мужу, выпускнику Ленинградской военно-медицинской академии, после хрущевской демобилизации из армии предложили поехать на работу в Казахстан, более того – в город Ермак Павлодарской области. А это его родина! Там жили его родители, братья, друзья детства. Так мы стали на несколько лет целинниками.

Стала появляться информация о том, что творилось в стране при Сталине. Возвращались узники ГУЛАГа. И к нам в МГУ пришли доучиваться те, кого «уводили» прямо из студенческих аудиторий. Один из них – Василий Иванович Сокологорский, его мы так и величали по имени – отчеству, он был старшим в группе и нашим старостой. О себе не любил рассказывать (выпускники «сталинских курортов» давали расписку о «неразглашении»), но мы знали: сидел он по делу «врага народа Постышева», к делу была привлечена и его жена, ни с того, ни с сего оказавшейся «финской шпионкой».

В лесу повсюду валялись проржавленные железки — части от военной техники, не разберешь — русской, немецкой. В соседней деревне Каменка была могила неизвестного солдата, его похоронили здесь наши бойцы, выходившие из окружения. Многие годы местные старушки ухаживали за могилкой, на холмике всегда росли цветы. А умерли бабки — и всё. Прошлой осенью пьяный тракторист сравнял холмик с землей и теперь здесь проезжая дорога.

С первых дней войны мой дед Тимофей Андреевич Гордеев ходил в райвоенкомат: просился на фронт. В Первую Мировую войну он получил Георгиевский крест. Куда награда девалась — неизвестно, но у старшей дочери тети Тани (а теперь у ее сына Толи) хранилось фото деда в солдатской форме с Георгиевским крестом на груди – усы вверх, взгляд орлиный. Дед и в правду был орел! Горячий, взрывной, матершинник (Господи, прости)! В бездорожной смоленской деревенской глуши ему было скучно, тесно!