Я пришел в себя от толчка: меня кто-то переворачивал. Незнакомая зеленая форма, резкая чужая речь и черепа с костями в петлицах «заставили» понять, что я оказался на немецкой территории. От дикой боли не мог подняться, из обеих ног хлестала кровь. На мне разрезали сапоги, забинтовали ноги и отвезли в какое-то село, к большому дому, видимо, штабу.