«Я должен вернуться. Но если, если случится такое…» Боря читал. Колеблющееся, красноватое пламя коптилки высвечивало, а тени резко очерчивали его похудевшее лицо. Затуманенные, глядящие как бы из глубины, ничего вокруг не замечающие глаза потемнели. Короткие русые волосы мягкой щеточкой торчали надо лбом. Голос Бори звучал, как всегда, глуховато и несколько буднично — никакого пафоса, никакого нажима на голосовые связки.

Март сорок третьего года. Я сижу на доща­той ступеньке у входа в одну из них. Сижу, вытянув перед собой ногу, еще по­баливающую после ранения. Рядом воткнута в снег ольховая палка — без нее мне пока что трудно ходить. Чем я занят? Обычное дело — листаю свою запис­ную книжку, сшитую из обрезков газетной бумаги. Надо проверить фамилии, упомянутые в корреспонденции, написанной для очередного номера нашей «дивизионки».