На суше

Моими сослуживцами были студенты и крестьяне, журналисты и рабочие, художники и артисты. Признаться, солдат­ской дружбы у нас не было, была только подозритель­ность друг к другу. Обмундировали нас в старье. Прися­гу не принимали. Распорядок дня как у заключенных. Кормили плохо. Оружия не выдавали. Занимались стро­ительством оборонительных сооружений и расширени­ем аэродрома. Работали от...

Рейхстаг в ста двадцати — ста тридцати метрах, как гово­рится, рукой подать. Ждем сигнала на штурм. Минут сорок, как во рву. Вдруг стал слышен полет снарядов. В ту же секунду они разорвались на примыкавшей к рейхстагу площади, отде­лявшей нас от него. По рейхстагу был произведен короткий артналет. Едва он...

В книгу военных рекордов в декабре 1941 года в боях под Волоколамском, на одном из участков Западного фронта, вписал свое имя лейтенант Павел Гудзь. На подступах к городу экипаж танка КВ, которым он командовал, встретил 18 танков врага и вступил с ними в схватку. 10 танков, 4 противотанковых орудия и несколько десятков солдат и офицеров противника ...

В 1942 году я был призван в ряды Красной Армии. Нашу группу призывников доставили во Внуково, где формировались воздушно-десантные соединения. Здесь нам выдали обмундирование и распределили по подразделениям. Я оказался в составе минометной батареи. После укомплектования части началась интенсивная учеба, в том числе прыжки с парашютом, стрельбы,...

Так, организовали раз шахматный турнир, от каждой страны по команде, и я за наших на первой доске. От ветра качает, мысли разбегаются, а заставляешь себя думать, европейцы сытые, ходы с улыбкой делают, однако ж мы победили. Охраняли нас не ахти как, а куда бежать – кругом Германия. Когда же случалось, то беглецов даже не ловили – их сдавали...

В вестибюле на невысоком постаменте стоял у нас бюст Сталина, раз на перемене высыпали гурьбой, меня кто-то на него и толкнул. Я не удержался, врезался спиной – Сталин упал и хуже того, нос гипсовый отлетел. Случилось это поздней весной, впереди каникулы, но я с того дня в школу ни ногой, матери рассказал - она в плач, ждали, что придут, дело-то...

Как-то во взводе зашел разговор о героях, о подвигах в боях наших солдат и офицеров. Припомнили много случаев из бое­вой жизни своего полка, когда по примеру отважных подразде­лений бросались на врага и решали, казалось, невыполнимые задачи. Петя внимательно слушал всех, а потом задумчиво и тихо сказал: — А знаете, ребята, с чем можно сравнить...

У меня отобрали оружие, планшет и отконвоировали в штаб. Конвой доложил, что задержан вражеский разведчик — доказательством служил составленный мной план местности с нанесенными на нем частями, расположившимися в станице. А в тыл наших войск враг действительно выбрасывал многочисленные десанты, и некоторые населенные пункты в нашем тылу были заняты...

Приговор был один — смертная казнь, и обжалованию он не подлежал. Напротив, специально отобранные военные судьи, сопровождавшие расстрельные команды, выносили смертные приговоры и немедленно приводили их в исполнение, даже не сообщая об этом командиру, не говоря уже о том, чтобы выслушать его мнение.

Пленный, усыпив бдительность конвоирующих и улу­чив момент, когда Юра Серов резко поскользнулся и упал на спину, ударяет сапогом в пах лейтенанту и бро­сается бежать. Пружинисто вскочив, Юра кинулся за убегающим немцем, нагнал его и уже начал хватать за фалды мундира, но в самый критический момент опять упал.

Наступление на цитадель прусского милитаризма столицу Восточной Пруссии Кенигсберг фактически началось сразу после взятие Тильзита. В Восточной Пруссии ее воинственность проглядывалась на каждом шагу. Практически каждый дом (а деревянных домов там не было) был оборудован одной или несколькими бойницами,...

Шестого декабря дивизия, после артиллерийской подготовки, перешла в наступление. Она действовала в составе группировки войск, наносившей удар в общем направлении на Ржев. Наступление велось батальонами и даже ротами по отдельным направлениям, с использованием разрывов в боевом построении обороны врага.

Читатель! Представь себе состояние пленного солдата – грязного, заросшего волосами, и вместе с грязью – сплошная вошь. Курице, как говорится, негде клюнуть, чтобы не было искусанного места. Но укусы вшей нам были не чувствительны, мы уже привыкли, наверное. Да и, пожалуй, еще хуже – то, что попали в плен в летней форме и так приходилось зиму, ...

Страх — врожденная защитная функция нашего орга­низма. С этим задатком человек приходит в армию, ста­новится солдатом. Жизнь сложна, а человеческая пси­хика индивидуальна. Не все смелыми и решительными пришли на фронт, но сама боевая обстановка наклады­вала отпечаток, и они, как правило, ими становились. Каждого из нас с рождения окружал коллектив...

В Дебрецене подъехал к нашему подразделению генерал армии Малиновский и сказал: "Мастера, если до Будапешта вся техника дойдет в рабочем состоянии, всех награжу Красной Звездочкой". До Будапешта все машины ЗИЛ принудительно были оснащены шатунами с заливкой баббитом Б-80. Поэтому автомашины выходили из строя...

5 октября на рассвете разведчики доносят: по Варшавскому шоссе, примерно в 50 км от города, безусловно, в нашем тылу, двумя колоннами идут немецкие танки и пехота. Информация исключительно важная, поэтому нуждается в тщательной проверке. Был у меня такой майор Карпенко, инспектор по технике пилотирования, человек исключительно храбрый. Посылаю перепроверить.

Мне казалось, что я закончу докторскую диссертацию че­рез год после начала войны. Я сказал директору инсти­тута академику Б.Д. Грекову, что из Москвы никуда не по­еду. Если призовут – пойду в армию, а если положение под Москвой будет худо, то и сам вступлю в армию доб­ровольцем. Наши люди поехали кто в Казань, кто в Сред­нюю Азию, а я ежедневно ходил в лефортовский Цент­ральный...

Гитлер манипулирует дивизиями, которые на деле уже давно никакие не дивизии. А теперь еще, — не без горькой иронии, качая головой, заключил он, — Гитлер хочет развернуть танковое наступление на север из района Дижона, чтобы, как он изволил выразиться, «ударить Паттону во фланг, перерезать линии коммуникаций и уничтожить его».

По приказу немца все покинули погреб кроме меня с матерью и отцом. Он истекал кровью, ноги отказывались его слушаться. Фашист спустился с переводчиком вниз и, увидев отца, хотел убить его, так как решил, что перед ним партизан. Но переводчику удалось убедить немца, что перед ним местный житель, и он оставил нас в покое.

Да, боя ждали все, ждал и я. Но страшно стало, по-видимому, оттого, что все происходившее на наших глазах поразило все-таки своей неожиданностью. К этому я психологически еще не был готов. Появились первые признаки недовольства собой, своим собственным бессилием. Я ловил себя на мысли: «Не сон ли это?» Нет, это был не сон. «Вон они, перед нами —...