Художественная литература

Я отца попросил: - Расскажи, как сражался, Как поганых фашистов В боях убивал. Но отец о войне Говорить отказался, Только брови нахмурил...

Я не слышал дыхания роты, не видел ее лица. Это тоже, вместе с выговором, было наказанием за какую-то большую ошибку. В чем она? Я перебирал в уме резкие слова генерала. "Даже и мысли об этом я не вижу", - сказал он, указывая стрелкой удар по врагу. Мысли! Да, что-то мною не додумано, что-то мною не доделано. И не только в расположении минных полей, в переправочных средствах, но и в душах...

На меня налагали взыскания, сажали под арест, а потом вызвал командир полка и прочел странную лекцию об управлении лошадью. Он сказал так: "Знаете ли вы, что такое управление? Пример машиниста на паровозе или водителя автомашины вам, степному человеку, будет малопонятен..." И он стал говорить о лошади. Его лекция подействовала.

Я вернусь к тебе, моя Россия, Через бури, смертью смерть поправ. Чтоб просторы видеть голубые, Слышать шум лесов и шелест трав, Чтобы видеть вновь родные лица, Девушек весенний хоровод, И ни вражья пуля, ни темница Мне к тебе пути не перервет.

Панфилов достал из полевой сумки карту, уже чуть потрепанную, чуть потертую в сгибах, развернул и расстелил поверх схемы. - Давайте-ка, товарищи, поближе, - сказал он. - Противник прорвался здесь и здесь. Он указал несколько пунктов вблизи Вязьмы и, оглядев лица - всем ли видно, всем ли понятно, - продолжал: - Наши войска дерутся в районе Гжатска...

За рекой еще Угрою, Что осталась позади, Генерал сказал герою: - Нам с тобою по пути... Вот, казалось, парню счастье, Наступать расчет прямой: Со своей гвардейской частью На войне придет домой.

- Товарищи бойцы и командиры! Люди, что стоят перед вами, побежали, когда я крикнул: "Тревога!" - и подал команду: "В ружье!" Через минуту, опомнившись, они вернулись. Но один не вернулся - тот, кто был их командиром. Он прострелил себе руку, чтобы ускользнуть с фронта. Этот трус, изменивший Родине, будет сейчас по моему приказанию расстрелян. Вот он!"

В первый же вечер знакомства мне посчастливилось услышать, как Баурджан Момыш-Улы беседовал с прибывшими в полк командирами - новичками войны. Он говорил о душе солдата. Неторопливо развивая мысль, он рассказал кстати про один из боев у Волоколамского шоссе. У меня екнуло сердце. Быстро вынув блокнот, я жадно записывал. Еще не веря удаче, я угадывал:...

Говорил насчет победы. Мол, вперед. Примерно так... - Жаль, - сказал, - что до обеда Я убитый, натощак.

За далекие пригорки Уходил сраженья жар. На снегу Василий Теркин Неподобранный лежал. Снег под ним, набрякши кровью, Взялся грудой ледяной. Смерть склонилась к изголовью: - Ну, солдат, пойдем со мной.

Получив сильное пополнение в людях и шестьдесят танков нового типа "тигр", о котором господин рeйхсминистр Шпеер отозвался как о "короле танков", дивизия насчитывала пятнадцать тысяч человек. Вслед за дивизией "Викинг" готовилась к прибытию из Франции на этот участок фронта отборная, хотя и не столь блестящая 342-я гренадерская дивизия под...

Вопреки сведениям, имевшимся в дивизии, леса кишели немцами: куда ни глянь - огромные грузовики, еще более огромные автобусы, тяжелые пароконные повозки с высоченными бортами. И повсюду спали немцы. По лесным просекам ходили парные патрули, гортанно разговаривая. Единственной защитой разведчиков была непроглядная тьма, но и она могла предать в...

Надев маскировочный халат, крепко завязав все шнурки - у щиколоток, на животе, под подбородком и на затылке, разведчик отрешается от житейской суеты, от великого и от малого. Разведчик уже не принадлежит ни самому себе, ни своим начальникам, ни своим воспоминаниям. Он подвязывает к поясу гранаты и нож, кладет за пазуху пистолет. Так он отказывается...

Травкин еженощно проводил занятия. Со свойственным ему упорством он гонял разведчиков через студеный ручей вброд, заставлял их резать проволоку, щупать длинными саперными щупами невсамделишные минные поля и прыгать через траншею. Вчера он придумал новую игру. Посадив нескольких разведчиков в траншею, он заставлял остальных подползать к ним как...

На войне - в пути, в теплушке, В тесноте любой избушки, В блиндаже иль погребушке, - Там, где случай приведет, - Лучше нет, как без хлопот, Без перины, без подушки, Примостясь кой-как друг к дружке, Отдохнуть... Минут шестьсот.

Лес, в котором дивизия остановилась на ночлег, имел форму вопросительного знака. Этот зеленый вопросительный знак словно дразнил подполковника Галиева издевательским голосом командарма: "Ну как? Это вам не Северо-Западный фронт, где вы полвойны сиднем просидели и немецкая артиллерия стреляла по часам! Маневренная война-с!"

То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы.

Всех, кого взяла война, Каждого солдата Проводила хоть одна Женщина когда-то... Не подарок, так белье Собрала, быть может, И что дольше без нее, То она дороже.

Заняла война полсвета, Стон стоит второе лето. Опоясал фронт страну. Где-то Ладога... А где-то Дон - и то же на Дону... Где-то лошади в упряжке В скалах зубы бьют об лед...

Есть закон - служить до срока, Служба - труд, солдат - не гость. Есть отбой - уснул глубоко, Есть подъем - вскочил, как гвоздь.