Неравное противостояние

Дмитрий Васильевич Каприн

Гвардии капитан Дмитрий Каприн, в годы войны коман­дир эскадрильи 74-го гвардейского штурмового авиацион­ного полка 1-й гвардейской штурмовой авиационной ди­визии 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта, не любит вспоминать о тех кровопролитных событиях. Мы на­чали наш разговор с детских воспоминаний Дмитрия Васи­льевича, и как-то незаметно он разговорился и сам начал рассказывать о годах лихолетья.

Я родился в октяб­ре 1921 года в селе Кадом, ныне посё­лок Рязанской области, в семье рабочего-сплавщика. С 1926 года жил в Москве. После се­милетки поступил в энергети­ческий техникум. Учась там, параллельно занимался в аэ­роклубе. Затем вообще оста­вил техникум и пошел учиться в летную школу.

Уже шла война, и мы рас­считывали, что за лето налетаем соответствующую программу, и нас распределят летчиками свя­зи по воинским частям. Но это­го не произошло, и мы жили до зимы в палатках. Принято бы­ло решение направить нас в во­енную авиационную школу пи­лотов в Ворошиловграде, ныне Луганск. В этой школе было 5 эскадрилей, к которым присо­единили и нашу школу шестой эскадрильей. Тогда, в 1941 году, мы считали, что фашистов су­меем шапками закидать. Дума­ли, что немцам конец придет быстро, мы их не сегодня, так завтра победим. Но война за­тянулась. В ноябре 41-го нашу школу пришлось эвакуировать в Казахстан в город Уральск. Шли мы пешком и к 7 ноября добрались до Сталинграда. Там мы переночевали, и следующим днем нас посадили на пароход до Саратова. А из Саратова до Уральска мы добирались поез­дом. В этом маленьком в то вре­мя городишке скопилось много училищ: ленинградское, одес­ское училища связи плюс наша большая школа летчиков.

— А как развивалась Ваша судьба после учебы в Ворошиловградской летной школе?

— В 1942-м нас выпустили. Выпуск был небольшой, около 10 человек. Некоторые сразу пошли на фронт, а меня и еще несколько человек отправили в 10-й запасной полк под Ка­менку в Пензенскую область. Там нас еще некоторое время готовили к боевым действиям. Затем собрали 6 экипажей и от­правили на фронт, я полетел на Сталинградский.

Сначала мы прилетели в Ленинск, где нас встретил ка­питан Пстыга. Он видел, что все   ребята возбуждены, так как первый раз без инструкторов и специального маршрута сами   прилетели. Видя наши эмоции, капитан велел нам переночевать в этом городе. Ночью была сильная бомбеж­ка. Мы думали, что не осталось ни аэродрома, ни самолетов. К счастью, самолеты были це­лы, только немного пощипало взлетную полосу.

На следующее утро мы прилетели на Сталинградский фронт, где нас представили ру­ководству. Я попал в смешан­ную 226-ю авиационную ди­визию под командованием полковника Горлащенко. В тот день я постарел лет на десять, когда узнал, что на штурм объ­екта наша дивизия может вы­делить только 4 экипажа! На­ши бомбардировщики не были пригодны для войны, часто горели. В начале войны советская авиация была очень слабой. Со­ветские истребители не могли противостоять немецким само­летам.

Дивизии были в ужасно слабом состоянии, а перед на­ми стоял враг, который имел де­сятикратные преимущества в технике и личном составе. При чем у немцев был боевой опыт, который они получили не на каких-нибудь полигонах или в кабинетах: они к тому времени завоевали пол-Европы. Мы ни­когда не видели, чтобы фаши­сты, как наши, где-то в грязи, в болоте, тащили оружие на сво­их плечах. Они всегда передви­гались на колесах.

Немцы могли нанести удар танками на одном участке фронта, а через несколько часов с ходу могли ударить в другом конце фронта. Их войска были мобильны, и перед Советской армией стоял хорошо подготов­ленный фашистский кулак.

— Помните ли Вы свой пер­вый боевой полет, каким он был?

— Первый боевой полет был под Сталинградом. Вылеты на этом фронте были сложны тем, что наши войска и войска про­тивника были очень друг к дру­гу близки. Своих можно было задеть с легкостью. Был слу­чай, когда мы хорошо слета­ли — никого не потеряли. Но органы нашу группу задержа­ли и предъявили нам претензии, мол, мы стреляли по своим вой­скам. Нас стали каждого допра­шивать, мы написали рапорта. Нам несколько дней не позво­ляли летать. Только потом опре­делили, что ударила по своим войскам такая же группа, как наша, но их бомбы были с ли­стовками. По этим листовкам и определили, что это не мы.

— Вы были в плену. Как попали в руки немцев?

— В разгар ожесточённых боев в Восточной Пруссии пе­ред авиацией была поставлена ответственная   задача:   эшело­нированным бомбоштурмовым ударом уничтожить крупную немецкую группировку в рай­оне Загерна. Первую группу штурмовиков командир диви­зии приказал вести мне.

Фашисты встретили наши «илы» бешеным огнём зенитной артиллерии. Небо в районе ата­ки было усеяно сплошными раз­рывами снарядов. Мы, прорвав завесу огня, перестроились в круг и начали бомбёжку. Израс­ходовав весь боекомплект, на­ша группа стала отходить в сторону от цели. И именно в этот момент мою машину бросило в сторону, почти одновременно вторым попаданием разломило её надвое. Я был ранен в плечо, но сумел за 100 метров до зем­ли раскрыть парашют. Призем­лился неудачно. От боли в ногах не было сил подняться. Сильно ныло плечо. Послышались го­лоса, и на опушке показалось человек 10 немецких автомат­чиков. Я бросился в ближай­шую воронку, выхватил писто­лет и залёг. Я успел выстрелить в приближающегося офицера, а потом что-то тяжёлое удари­ло мне по голове. Когда верну­лось сознание, я понял, что по­пал в плен.

Я попал в очень маленький лагерь. Заключенные работали на молочных фабриках. Когда заставляли работать, а мы отка­зывались, сами немцы говори­ли, что из-за нас и их могут на­казать.

Помню, как нас везли в трюме на корабле по морю, если у кого-то из нас были со­ветские деньги, мы их меняли на хлеб у немцев. Потом я сбе­жал из лагеря. Это было не так сложно: в 45-м немцы были уже не те. Они знали, что не сегод­ня, так завтра Советский Союз победит, и постоянно спраши­вали нас, что с ними будет. Мы их успокаивали, говорили, что они будут жить и работать, никто их не тронет, если сами сда­дутся.

При первой же бомбёж­ке я воспользовался начавшей­ся паникой и с группой воен­нопленных бежал. И уже через несколько дней мы с моими боевыми то­варищами поздравляли друг друга с Победой…

Источник: Говорят герои Великой Победы. Диалог поколений. М.: ЗАО «СВР-Медиа», 2010. с.31-35.