Я не знаю, получила ли ты мое письмо, которое послал сразу же по получению твоего адреса от Вали. Сколько было радости, когда я узнал, что ты эвакуировалась из Смоленской области. Ведь до этого я столько передумал, что просто спаса нет. Меня очень беспокоило, что ты осталась в деревне, а немецкая оккупация ничего хорошего не обещает.

В сутки средний темп продвижения 79-го корпуса составлял всего около 3 километров! Командный пункт нашего полка находился вместе со штабом поддерживаемой дивизии и переправлялся из одного подвала дома в другой по мере продвижения войск. Помню, что узкие берлинские улицы были усыпаны грудами кирпича,...

Жители торопливо проходят, пробегают туда и сюда, торопливо перекидываются фразами, некоторые зачем-то перетаскивают вещи; и все спешат, спешат. Помню, мне почудилось: так, должно быть, ведут себя пассажиры разбитого бурей парохода, выброшенного на неведомые скалы. Душами владеет страх: вот-вот крепления переломятся, корабль уйдет в пучину. Еще не...

Юрка - «Поспел», как самый старший, предложил создать боевую группу. Умным из всех считали Волика Юрисова. Именно он и предложил закупать керосин для поджога немцев. Долго решали, как будем использовать этот керосин. Пришли к выводу, что придётся поджигать дома, где будут жить немцы, и их машины, даже танки. Но для этого нужны были деньги и посуда.

Как студент я пользовался отсрочкой от призыва на военную службу и потому не призывался. Но я не хотел оставаться в стороне и начал ходатайствовать о зачислении в ряды Красной Армии. Несмотря на все мои старания, мне в этом было отказано и предложено вместе с институтом отправиться в г. Саратов для продолжения учебы. Такое решение меня не удовлетворяло.

Не успел Молотов договорить своей речи, как по улицам люди побежали в магазины. Когда мы ехали в кино, везде были видны длинные очереди. К булочным невозможно подойти. Мы поехали не пообедав, захотели поесть, но ничего нельзя было купить. Очереди стали даже за горячими пирожками. Это была паника.

Настоящее столкновение Советского Союза с Германией произошло в необычайный знаменательный день. Есть единственный день в году, когда Русская Православная Церковь празднует память «Всех Святых Земли Русской» от начала христианства до наших дней. И этот единственный день в нынешнем году совпал с 22 июня.

Нараставшее сознание тревоги подавило праздничное настроение... Перевозный катер, приняв немногочис­ленных пассажиров, отвалил от пирса и направился к пляжному при­чалу. Желающих купаться было необычно мало. Да и у тех, кто сел в катер, в глазах были тревога и сомнение: а то ли они делают? Сразу понять,...

Девчат - младших специалистов - в полку было много: мотористы, оружейники, прибористы, парашютоукладчицы. Нам пришлось сменить свои платья и туфельки на грубые кирзачи, ботинки - «харрикейны» и солдатские шинели и бушлаты. Специальности-то у нас были разные, но задачу мы выполняли одну - привести в боевую...

Жизнь в городе текла мирно, но день ото дня становилась тревожней. Шли разговоры о концентрации гитлеровских войск вдоль нашей границы. На Дальнем Востоке проявляли активность японские войска. Вражеские самолеты нарушали наше воздушное пространство. Но юность была беззаботной.

Весь состав батальона и ряда других подразделений бригады, разбитый на расчеты, приступил к тренировкам, многократно репетируя сборку моста на земле. Каждый член расчета знал свои обязанности с точностью до каждого движения. Предусмотрена была и замена любого члена расчета в случае его выхода из строя. Заменяющие саперы также тренировались вместе с...

Весной 1944 года IV отделу полиции безопасности и гестапо уже был известен каждый шаг православного экзарха: и то, что он отмежевывается от других иерархов, которые тесно сотрудничают с немцами, и что он слушает московское радио, и что любит советскую песню «Синий платочек»... Немцы поняли, наконец, что экзарх только создавал видимость служения им,...

Я боюсь зимы, новой страшной зимы в осажденном городе, боюсь потерять человеческий облик, но я помню и люблю Ленинград мирного времени, залитый огнями, с магазинами, заполненными всем, что душа пожелает. Придешь из школы — откроешь буфет, возьмешь булки и сахару и забираешь­ся с ногами на диван - читать.

Однажды приходит приказ, переходить на новый участок, до которого 150–170 км. Орудия тащит трактор, снаряды везут наши полуторки, а мы идем пешочком. Идем по 3 часа, ночью, привал – 15 минут, у кого что было, несем в рюкзаках на себе. Идешь – засыпаешь, тебя стукнут. На орудие сесть нельзя. Один у нас сел – моментально уснул. Попал под колесо и все, на этом его жизнь на фронте закончилась.

На другом краю десантного пространства парашютисты беспомощно пытались бороться за жизнь, оказавшись среди темных болот. Долины Мердере и Дув были усеяны разноцветными парашютами. Маленькие огоньки, горевшие на тюках с оборудованием, зловеще мерцали повсюду среди ночных болот. Люди падали в воду, уходили в нее с головой, теряя друг друга из виду. Некоторым не суждено было вынырнуть.

Меня ожидало новое испытание. Раненые, отправленные с передовой, оказались неэвакуированными в тыл, так как санитарная машина застряла из-за грязи. Тогда наш комполка поймал какого-то возницу и приказал быть в моем распоряжении. Раненых было двое: наводчик сержант Андрей Чухров с тяжелым ранением грудной клетки и молоденький лейтенант, командир...

Война близилась - это понимали уже все, - поэтому нужно было срочно запускать в серийное производство наиболее перспективную машину, которая сможет громить врага с максимальным эффектом. Таковой на тот момент оказался именно Ил-2. В основу проекта была положена революционная идея: создать штурмовик с работающей броней, включенной в силовой набор самолета.

Тысячи парашютистов выбрасывались в зоны 82-й дивизии, расположенные к северо-западу от города, и зоны 101-й к востоку — между Сен-Мер-Эглиз и плацдармом Юта. Но, как и первые парашютисты, некоторые из них тоже попадали на смертоносную площадь. Двое из них со всем снаряжением, с гранатами и пластиковой взрывчаткой упали прямо в горящий дом....

Можно спросить любого: "Как думаешь: оставить ли на погибель нескольких товарищей, чтобы спасти остальных, или рискнуть: либо все пропадем, либо все до единого выйдем?" И любой скажет: "Рискни!" Ну, друзья, хорошо! Никого не оставим! На сердце сразу полегчало. И во всем теле я ощутил удивительную легкость. Заиграла кровь, заиграла дерзость.

Стихотворение Марка Лисянского из двух строф, ставшее основой песни, появилось в ноябре 1941 года (в песню вошла только первая строфа и концовка второй). Стихотворение было напечатано в журнале «Новый мир». Весной 1942 года Исаак Дунаевский увидел это стихотворение в журнале и написал мелодию [Скачать песню MP3 2.75 МB ]