«Въезд в город запрещен! Возможен взрыв фугасов!»

Десятки раз клочок земли проверен,
Фашистской мины, что со смертью дружит,
Поставленной безжалостной рукой.

А. А Малышев Г. В. Шевченко

«Въезд в город запрещен! Возможен взрыв фугасов!» — такие над­писи были сделаны 29 апреля 1945 года на специальных щитах и стенах домов перед всеми въездами и воротами Кенигсберга. Предупреждения не были напрасными. Действительно, 29 и 30 апреля 1945 года прогре­мели взрывы в районе Южного вокзала, на товарной станции, улице Арндта (Вагоностроительная) и в других местах. Тогда были подорваны опоры станционных путепроводов и мостов, некоторые административ­ные здания.

Кенигсберг. Апрель 1945 г.

Узнав об этом еще в 70-е годы XX века, я как офицер инженерных войск часто задавал себе вопрос: почему фугасы взрывались именно 29-30 апреля 1945 года, через 20-21 сутки после штурма Кенигсберга?

Первый шаг к разгадке этой тайны был сделан только в 2005 году, когда мой бывший курсант из Калининградского высшего инженерного училища инженерных войск В. Е. Ермаков прислал мне из города Орла в подарок справочник «Минно-подрывные средства противника» (Воен­ное издательство народного комиссариата обороны. М, 1943). Там я нашел фотографию германского часового 21-суточного взрывателя замедленного действия I-Feder-504. Но это еще не было точным доказательством того, что в Кенигсберге применялись подобные взрыватели.

Подтверждение их применения в Восточной Пруссии произошло в 2006 году, когда при проверке одной из версий в режимной зоне государ­ственной границы искателями был найден фрагмент того самого 21-суточного взрывателя (часовой механизм с частью ударного), помещенного в справочнике.

На основании конструктивной схемы взрывателя, изложенной в справочнике, я выполнил его муляж, точно подтверждающий общий вид и габа­риты. И все же сомнения в том, что именно эти взрыватели срабатывали в Кенигсберге в конце апреля 1945 года, оставались.

Надписи на дорожных щитах в конце апреля 1945 года свидетель­ствовали, что тайна кенигсбергских фугасов уже была разгадана воинами инженерных войск Красной Армии, так как были известны точные сроки их срабатывания.

Полная уверенность в том, что в Кенигсберге вышеназванные объ­екты были взорваны германскими стандартными зарядами с применением 21-суточного взрывателя замедленного действия I-Feder-504, наступила, когда в Подольском архиве была найдена фотография одного из разми­нированных саперами фугасов на улице Кенигсберга с изображением того самого взрывателя, расположенного на изъятых из-под устоев моста стан­дартных зарядах. Из справочника:

«Германский часовой 21-суточный взрыватель I—Feder-504 представ­ляет собой механизм, соединенный с ударным механизмом, который заключен в общий корпус. Часовой механизм находится в верхней уширенной части кор­пуса, а взрыватель — в нижней части (трубка малого диаметра). Под крыш­кой взрывателя находится ободок с накаткой для завода пружины часового механизма на определенное время суток или дней.

В застекленном смотровом окне видны два установочных диска с деле­ниями и цифрами от 1 до 21 (замедление в сутках) йот 1 до 24 (замедление в часах)».

На той же фотографии справочника были изображены стандартные немецкие заряды двух модификаций.

Из справочника:

«В германской армии применялись два типа стандартных зарядов весом 1 и 3 килограмма. Они представляли собой цинковые коробки, наполненные тротилом с тремя отверстиями для капсюлей-детонаторов».

Весной 2010 года, в связи с празднованием 65-й годовщины штурма Кенигсберга, в город Калининград приезжал Герой Советского Союза М. А. Булатов. Этот визит совпал с переименованием калининград­ской улицы Фортовой (которая примыкает к форту № 5) в улицу М. А. Була­това.

СПРАВКА

«Булатов Михаил Алексеевич родился в 1924 году в деревне Верхняя Санарка Челябинской области. На фронте с апреля 1943 года. Старший сержант, командир саперного отделения. Воевал в Белоруссии и Восточ­ной Пруссии. На его счету сотни обезвреженных мин и фугасов, за что был награжден орденами Славы 2-й и 3-й степени и орденом Красной Звезды.

Во время штурма Кенигсберга 8 апреля 1945 года, находясь в инже­нерной разведке, сапер М. А. Булатов обнаружил и обезвредил 24 фугаса, заложенных немцами на участке дороги Раушен — Кенигсберг.

За проявленное мужество и ратное мастерство ему 19 апреля 1945 года было присвоено звание Героя Советского Союза. В Калинин­граде на том месте, где совершил подвиг М.А. Булатов, установ­лена мемориальная доска (угол Советского проспекта и улицы Полецкого).

В 1973 году в звании полковника был уволен в запас. В настоящее время живет в городе Курске».

Во время пребывания М. А. Булатова в Калининграде мне довелось побеседовать с ним. Оба мы вспомнили свою саперную юность, которая прошла у нас на минных полях. М. А. Булатов в годы Великой Отечествен­ной войны проделывал проходы в минных полях (наших и противника) при наступлении, минировал подступы к оборонительным рубежам при обороне, разминировал мосты, подрывал здания и сооружения, занятые противником. Эти задачи он выполнял в ходе боев под огневым воздей­ствием противника.

Мне пришлось принимать участие в разминировании и уничтожении взрывоопасных предметов в послевоенное время на полях и в населенных пунктах Украины, Белоруссии, Литвы и Калининградской области.

Во время беседы я показал М.А. Булатову фотографию германского часового 21-суточного взрывателя I-Feder-504. Несмотря на весьма солид­ный возраст и 65-летний послевоенный период, М. А. Булатов, как гово­рится, с ходу назвал марку взрывателя. Вот его рассказ (в сокращении):

«Этот взрыватель появился на вооружении немецких саперов в 1943 году. Мы долго не могли разгадать его тайну. В тылу наших насту­пающих войск взлетали на воздух в городах общественные здания, где разме­щались тыловые части и подразделения, железнодорожные пути и путепро­воды, водонапорные башни и захваченные мосты.

И все же тайна этого взрывателя была разгадана. Мы научились не только обезвреживать его, если до окончания срабатывания часового механизма оставалось какое-то время, но и устанавливать на объектах противника, если приходилось временно оставлять захваченные рубежи. Нахо­дили эти взрыватели, соединенные со стандартными зарядами, которые немцами устанавливались в зданиях под видом электросчетчиков с плом­бами-муляжами.

Особенно много их находили в Кенигсберге в первые дни после штурма. С их помощью немцы планировали подрывать стандартные заряды, уло­женные и замаскированные под опорами мостов и путепроводов. К сожа­лению, всех зарядов обнаружить не удалось, да это и не всегда было воз­можно. Ведь во время штурма Кенигсберга многие здания оказались руинированными, а мосты были частично повреждены или разрушены бомбами и артиллерийскими снарядами. Этот взрыватель принес нам много непри­ятностей».

Саперы знают подрывное дело
И обезвредят вражеский фугас,
Взрыватель снимут быстро и умело,
Как делали в училище не раз.
(Из строевой песни саперов)

Представляет определенный интерес отчет начальника 2-го отделе­ния 66-й инженерно-саперной Неманской бригады майора Мартыновича от 15 мая 1945 года.

Фрагмент отчета:

«Город Кенигсберг долгое время приспосабливался противником к обо­роне. На главных и второстепенных улицах были сооружены баррикады из кирпича, камня, металлического лома. Здания на перекрестках улиц также приспосабливались к обороне: строились дерево-земляные огневые точки (ДЗОТы), отрывались траншеи, в скверах и парках устанавливалась артиллерия, которая была стянута в город многими частями при их отсту­плении с востока.

В систему городской обороны были включены форты внутреннего обвода (здесь майор Мартынович допустил ошибку. Во внутреннем обводе Кениг­сберга фортов не было. Были бастионы, равелины и башни. — Прим. А. О.), центральная ограда, каналы и многочисленные убежища, как старой, так и новой постройки. Форты внутреннего обвода были усилены полевой фор­тификацией: на валах отрыты траншеи в полный профиль, пулеметные пло­щадки и огневые позиции минометов и артиллерии. Каждый форт являлся центром городского узла сопротивления, их помещения использовались как убежища и склады боеприпасов.

Почти каждую улицу преграждали мощные баррикады, на некоторых перекрестках стояли бронеколпаки, а промежутки между фортами были заполнены полевыми взрывными и невзрывными заграждениями. Весь этот комплекс сооружений и заграждений усиливался самоходными пушками и штурмовыми орудиями.

По неполным данным в городе было заминировано около 600 домов. По состоянию на 15 мая 1945 года в городе было обезврежено 34 793 про­тивотанковых и 105 693 противопехотных мин, обнаружено 313 фугасов и 325 мин замедленного действия».

Майор Мартынович не указывает тип фугасов и мин замедленного действия, но можно предположить, что они были оснащены часовыми 21-суточными взрывателями I-Feder-504.

В Центральном архиве Министерства обороны СССР (г. Подольск) были найдены некоторые документы, свидетельствующие о применении противником мин замедленного действия:

«В ходе разминирования города Кенигсберга частями 13 отдельной моторизованной инженерной Феодосийской Краснознаменной бригады резерва Главного Командования (РГК) обнаружено большое количество закрытых сейфов и других металлических хранилищ, расположенных на важных государственных объектах города.

Мною даны частям категорические указания о запрещении вскры­вать сейфы с расчетом, что они будут вскрыты специальными комис­сиями государственного банка. До настоящего времени вскрытием сей­фов никто не занимался.

Учитывая, что противник минировал минами замедленного дей­ствия, не исключена возможность минирования сейфов и других хра­нилищ.

В связи с тем, что сроки проходят, прошу принятия срочных мер по вскрытию сейфов или же разрешить эту работу проводить бригаде.

Командир бригады полковник-инженер Железных
Начальник штаба подполковник Смирнов
(Донесение командира бригады начальнику гарнизона
и коменданту Кенигсберга от 20 апреля 1945 года.
Ф. 405, on. 9769, д. 51, л. 31)».

В этом донесении меня заинтересовали два момента. Во-первых, «про­тивник минировал минами замедленного действия, и, во-вторых — «сроки проходят». Видимо, уже 20 апреля 1945 года было известно, что на объек­тах города поставлены заряды с часовыми взрывателями, до срабатывания которых оставалось десять дней.

Из рассказов ветеранов-саперов — участников штурма Кенигсберга мне известно, что без каких-либо разрешений командования найденные сейфы просто подрывались зарядами тротила (1-2 стандартными шашками по 400 граммов). При этом содержимое сейфов (ювелирные предметы, украшения) подвергались деформациям или приходили в негодность.

Об этом свидетельствует еще один документ из Центрального архива Министерства обороны СССР:

«В городе много сейфов с документами и ценностями. Считаю нецелесообразным сейфы подрывать, лучше их резать автогеном. В городе и частях таких установок нет. Прошу выслать 3-4 группы работников Госбанка и группу саперов для изъятия ценностей. Одной группы очень мало.

(Из донесения коменданта Кенигсберга
начальнику гарнизона от 16 апреля 1945 года.
Ф. 405, on. 9769, д. 51, л. 16.)».

В июне 1945 года аппараты для резки сейфов прибыли в Кенигсберг, и началось их вскрытие.

По данным Центрального архива Министерства обороны СССР: «15 июня 1945 года в народном банке города Кенигсберга производилось вскрытие сейфов — комиссией в составе: начальника 5-го отделения тро­фейного отдела армии майора интендантской службы Германии, начальника полевого отделения Госбанка № 168 майора интендантской службы Мака­рова, представителя от военной комендатуры города младшего лейте­нанта Суслова.

Место нахождения сейфов было осмотрено саперами. При вскрытии сейфов оказалось следующее:

В начале 70-х годов XX века силами и средствами Калининградской геолого-археологической  экспедиции   проводились  исследования  руин филиала Дрезденского банка, который находился рядом с Штайндаммской кирхой (ныне ее фундаменты находятся под асфальтом Ленинского про­спекта недалеко от гостиницы «Калининград»).

Под проделанным с помощью компрессора лазом в полуметровом железобетонном покрытии подвала банка были обнаружены опустошен­ные металлические сейфы с бронированными дверьми, медными замками на них и цифровыми кодами. На дорогую сервизную посуду, медный кув­шин с чеканными фигурами и бронзовую японскую статуэтку «вскрыватели» сейфов тогда не обратили внимания.

Так, в результате находок и исторических исследований была разгадана еще одна тайна, связанная со штурмом Кенигсберга, ролью в нем инженерных войск, последствиями его минирования немцами 8-9 апреля 1445 года и судьбами оставшихся банковских ценностей.

И как бы ни было саперу сложно
Он помнить должен правило одно:
Сапер всегда все делает надежно,
Саперу ошибаться не дано.

(Из строевой саперной песни)

Источник: Авенир Петрович Овсянов Их благодарила «Сикстинская Мадонна»: малоизвестные страницы Великой Отечественной войны и ее последствий: сб. очерков Калининград: Аксиос, 2012. с. 84-91.